Видоизмененный углерод. Такеси Ковач: Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии - страница 99



Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, и я вспоминал, с каким бесстрастным лицом она усыпляла меня вчера вечером. Я поднял бластер так, чтобы она его хорошо видела.

– Настоящая смерть, – сказал я, нажимая на спусковой крючок.

Затем я вернулся к последнему оставшемуся в живых медику, он всё видел и теперь судорожно пятился от меня. Я присел перед ним на корточки. У нас над головой, то нарастая, то затихая, выли сигналы тревоги.

– Боже милосердный, – простонал медик, когда я направил бластер ему в лицо. – Боже милосердный, я же здесь только работал.

– Этого достаточно, – сказал я.

На фоне оглушительных завываний выстрел из бластера прозвучал почти неслышно.

Я быстро разобрался таким же образом и с третьим медиком, повозился несколько дольше с Миллером, а затем стащил с обезглавленного трупа Джерри куртку и сунул её под мышку. После чего я подобрал «Филипс», убрал его за пояс и ушёл. Проходя по наполненным сигналами тревоги коридорам клиники, я убивал встречных, превращая память их полушарий в пепел.

Дело стало личным.

Полицейские машины приземлились на крыше здания как раз в тот момент, когда я вышел через входную дверь и не спеша направился по улице. Кровь из отрезанной головы Миллера, зажатой у меня под мышкой, начала просачиваться сквозь подкладку куртки Джерри.

Часть 3

Альянс

(Совершенствование тактики)

Глава шестнадцатая

В садах виллы «Закат» было тихо и солнечно, в воздухе пахло свежескошенной травой. Со стороны теннисного корта доносились приглушённые удары мяча, один раз я услышал громкое восторженное восклицание Мириам Банкрофт. Загорелые ноги мелькали под порхающей белой юбкой, мяч поднял облачко розоватой пыли в том месте, где буквально вонзился в землю на половине соперника. Сидящие на трибуне зрители встретили точный удар вежливыми жидкими хлопками. Я подошёл к корту в сопровождении двух вооруженных до зубов телохранителей с непроницаемыми лицами.

Как раз в этот момент у игроков был перерыв между геймами. Они сидели, широко расставив ноги и опустив головы. Услышав шорох щебня, Мириам Банкрофт посмотрела вперёд сквозь спутанные пряди светлых волос и встретилась со мной взглядом. Она ничего не сказала, но её рука крепче стиснула рукоятку ракетки, а лицо расплылось в улыбке. Соперник миссис Банкрофт, также поднявший взгляд, оказался стройным молодым мужчиной. В нём было что-то неуловимое, говорившее, что он в действительности так же молод, как и его оболочка. Лицо показалось смутно знакомым.

Банкрофт сидел в среднем ряду парусиновых кресел, по правую руку – Оуму Прескотт, слева – незнакомые мне мужчина и женщина. Когда я подошел к Банкрофту, тот не встал и даже не взглянул в мою сторону. Он махнул рукой, указывая на место рядом с Прескотт.

– Присаживайтесь, Ковач. Сейчас будет последний гейм.

Подавив желание ударом ноги вогнать ему зубы в горло, я фальшиво улыбнулся и плюхнулся в парусиновое кресло. Нагнувшись, Оуму Прескотт зашептала, прикрывая рот рукой:

– Сегодня полиция нанесла неожиданный визит мистеру Банкрофту. Как выясняется, вы действуете не так аккуратно, как мы ожидали.

– Я просто разогреваюсь, – пробормотал я в ответ.

Предварительно оговорённое время отдыха закончилось, Мириам Банкрофт и её противник, сбросив с плеч полотенца, вернулись на корт. Устроившись поудобнее, я стал наблюдать за игрой, не отрывая взгляда от упругого женского тела, извивающегося и напрягающегося под белым хлопком. Я вспоминал, каким оно было – обнаженным, прижимающимся ко мне. Один раз перед своей подачей Мириам Банкрофт перехватила мой взгляд, и у неё на лице мелькнула мимолетная усмешка. Она до сих пор не получила ответа и вот сейчас решила, что именно за этим я и пришел.