Вихреворот сновидений - страница 16

– И, дорогая Вера, зарубите на симпатичном вашем носу: Ленина мы им не отдадим, понятно? Ни Ленина, ни Шестую статью[45], понимаете? Вот не отдадим – как хотите!

Нет, даже не процедил – не то слово, неточное! – прошипел, как злобная очковая змея, хотя в его словах было не так уж много шипящих звуков. Ну как можно так исследовать проблему! Это и скучно, и неинтересно, и в таком виде вообще непонятно тогда, кому нужна ее работа, в чем реально, не для протокола, конечно, и не для статуса ее актуальность, научная новизна, в чем её предмет и что она вообще дает… А ведь даёт! И чем больше Вера вчитывалась в тексты последних выступлений Берлингуэра – на последнем съезде, а а январском пленуме – тем больше она это понимала. Демократия, свобода в её первоначальном, либеральном и, наконец, в христианском понимании, реальная возможность осуществления базовых прав человека. А главное, читая лидера итальянских коммунистов, она все больше проникалась идеей о том, что демократическая власть должна давать человеку реальную возможность быть счастливым…

Но обо всем этом нельзя было открыто написать. И не хотелось работать на корзину или, в лучшем случае, в стол, чтобы ее диссертация пылилась потом вместе с тысячами посредственных работ где-то на полке, хотя бы и в спецхране библиотеки. И зачем тогда защищать диссертацию под грифом «Для служебного пользования», если даже и в этом случае нет возможности написать правду? Тысяча и одна предосторожность на всякий случай? Но где же здесь логика, где простой здравый смысл? Защита для престижа, для научной карьеры? Потому, что повышает ее личный статус, потому, что noblesse oblige[46]?

Да, статус… Но, вероятно, в этой стране только так это и возможно – ведь недаром поется в песне «Я другой такой страны не знаю…»

Вера тяжко вздохнула и снова склонилась над переводом. Какое-то время она еще спокойно работала, понимая, что ей некуда спешить. Валерка, конечно, сильно ворчал и пыхтел, позвонив ей на работу и узнав об аврале в ее институте, но отправился в гости один и теперь неизвестно, когда придет (дай бог, чтобы не завтра утром!), а Катьку из садика забрала мама, и скорее всего, дочка там останется до воскресенья – иначе этот любознательный шестилетний несносный ребенок со своим миллионом вопросов не дал бы ей закончить перевод.

Неслышно ступая, незаметно подошел вечер и горестно вздохнул. Вера посмотрела на часы – ой, как уже поздно, а она за работой и не заметила: ведь в январе темнеет так рано…

Неслышно ступая, сзади подошел шеф, обдал ароматом дорогого приятного парфюма, неловко обнял Веру за плечи. Ну ничего себе! Дела…

– Ну как дела, Вероня? – сладким густым баритоном пропел Павел Аршакович и еще ниже склонился – как будто над ее переводом, а сам… Ну вот зачем, зачем было надевать сегодня эту кофточку с глубоким вырезом? Да затем только, что она сегодня опять проспала и потом, конечно же, эта её любимая, тонкой шерсти, идеально облегающая фигуру васильковая (так удачно оттеняющая цвет глаз) кофточка попалась ей на глаза в первую очередь – она отложила ее с вечера!