Никогда такого слова не слыхала.
– Да я и сама чего-то не поняла: ну, вроде как стерва или что-то в этом духе…
Вера покачала головой.
– Да сам он такой… Ну, а кстати, знаешь, у меня ведь тоже после развода дела лихо так складывались… это когда Катькин отец вдруг являлся к нам, как ясное солнышко в непогоду, без всякого предупреждения… Ну, скажем, в субботу с утра пораньше его вдруг нелегкая приносила, здорово вообще, да? Но, правда, вот хватило-то его не очень надолго, довольно быстро куда-то отвлекся, там у него потом, на наше счастье, очередная девица появилась… А потом у нее еще и ребенок какой-то там родился, я не знаю, и вообще… ну сама понимаешь, что получается, когда отец с ребенком не живет, в воспитании участия не принимает, да, по-хорошему, и никогда не принимал. А потом уже Валерка на горизонте возник, а когда Катькин папашка с ним пару раз носом к носу как раз столкнулся у меня дома… в общем, так все на нет быстренько и сошло. Правда, знаешь ли, ведь нам с ним и делить-то было особенно нечего: у него какая-никакая, но своя обшарпанная однушка имелась, и у нас с Катюшкой своя квартирка… Я, кстати, при разводе и от алиментов отказалась, потому что не хотела, чтобы он в нашу жизнь лез, да к тому же, если по исполнительному[41], то это вообще смех, а не деньги! Потом и Валерка это моё решение поддержал…
– Вот хороший всё-таки он у тебя, Валерка… – задумчиво проговорила подруга.
– Да, ничего так… Но у тебя, конечно, другое дело… Известно ведь: квартирный вопрос испортил москвичей – это еще классик советской литературы, хоть и критической, нам в свое время четко разъяснил.
– М-да… Только вот как бы дело-то до суда не дошло, вот я чего, по правде говоря, боюсь… – еле слышно произнесла Майка, низко опустив голову. Защиты у меня нет, и знаешь, тут еще и мать моя на меня до кучи набросилась. Все время ведь клюет прямо в темечко: вот, дескать, надо было раньше думать, лучше смотреть, за кого замуж выходишь, от кого детей заводишь… И бу-бу, и бу-бу, представляешь?
– Да уж, если и самые близкие люди не понимают, поддержать не хотят… – посочувствовала Вера. – Вот лучше бы мама твоя как-нибудь приехала да с Петькой посидела, уроки помогла ему сделать, пока ты на работе. Нет, в самое нутро лезет, проедает до печенок, а чтобы приехать и помочь, так и нет ее?
– Ну… Вот так уж… Я всегда думала, имеют ли близкие, мать, в данном случае, до такой степени влезать в жизнь своих детей?
– Нет, я думаю! Но наверно… это уж как поставишь, как поведется в семье… Слушай, а что, думаешь, правда, так всё серьезно, ну, с разменом? Как тебе кажется, пойдет твой Володька на это, ведь собственного ребёнка выселяет из квартиры?..
– Ну… знаешь что… в принципе не исключено… он может!
Слушай, Веронь… – тут Майка сделала паузу, тяжело вздохнула. – Вот… знаешь… а ты, ну если… в общем, если что, если он подаст на принудительный размен квартиры, пойдёшь свидетелем в суд?
– Ну о чем ты, подруга! Еще спрашиваешь! Да конечно! Сделаю всё, что надо, а то!.. Ой! – Вера взглянула на часы. – Слушай, а время-то как летит, уже пять без трех минут! Знаешь, сейчас шеф Аршакович ка-ак от директора вернется, да ка-ак увидит, что мы тут с тобой языками сплелись, да я еще к тому же утром сильно опоздала, и сейчас работа стоит – ну, он тогда меня просто по стенке размажет!
– Ладно, всё, Веронь! Я тогда к Петьке уже побегу… Ой, опять чуть не забыла! Слушай, кстати, тебе не нужен кубик Рубика
