Тем временем Василиса поднимается, распрямляет спину и с победным видом выгружает из сумки пластиковые контейнера. Две пластиковых коробки и вилка. Обед? Она серьезно принесла с собой обед? Всматриваюсь в содержимое, благо крышки сделаны из полупрозрачного материала, салат из морковки я узнал сразу, а вот в большом контейнере… макароны и котлета… Нет, я ничего не имею против домашней еды, но в нашей компании платят достаточно, чтобы позволить себе обед на ближайшем фудкорте.
Пять баллов. Удивила Премудрая. Еще раз оценивающе пробегаюсь взглядом по девушке. Фигурка ничего, но как я мог не заметить раньше?! Какая к черту любовница?! Одежда, пусть и симпатичная, но вся из магазина с недорогим ширпотребом, домашние котлетки на обед не оставляют сомнений – девчонка попала на работу «с улицы», в прямом смысле этого слова и отец тут не при чем.
– Вы что-то хотели?
Выхожу из ступора и сталкиваюсь с внимательным взглядом Премудрой, который сквозь стекла круглых очков кажется немного наивным.
– А? – не успеваю запустить мозговую деятельность.
– Вы документы подписали – утверждает она и взглядом указывает на папку.
– Ах да, Василис, разнеси все после обеда.
Вручаю папку растерянной девушке и практически сбегаю из приемной, потому что вид сзади спровоцировал отток крови от головы и полное ее отключение. Будет лучше, если мое странное поведение останется незамеченным.
Весь обед у меня из головы не идут ее домашние котлетки с макаронами. Домашние – это я точно знаю, мой опытный взгляд способен их отличить даже сквозь матовый пластик. Сколько меня такими не кормили? Вспомнить бы. Лет десять? Больше? Интересно, она их сама делала? От мыслей о домашнем желудок тоскливо урчит, и я с аппетитом принимаюсь за бизнес-ланч.
Раньше, когда я был совсем маленьким, мать часто готовила, а потом… потом забросила все. Не получилось у них с отцом семьи, никто не оценил ее стараний, и она потребовала нанять домработницу. Я категорически не принимал ее стряпню, устраивал голодовки, но мама, кроме яичницы и бутербродов, больше ничего не готовила.
С обеда опаздываю минут на двадцать. От фудкорта до офиса минуты три пешком, но по ноябрьской погоде они приравниваются к тридцати. Застегиваю до подбородка молнию на куртке, поглубже натягиваю капюшон на голову и все равно промокаю.
В приемную захожу с одной мыслью, снять мокрую куртку и выпить горячего шоколада. Любительница макарон с котлетами уже сидит на рабочем месте и заполняет какой-то журнал.
– Горячий шоколад сделай, пожалуйста.
Пока говорю, не останавливаюсь и даже не смотрю в ее сторону. Меня ждет огромная папка с договорами и справится с ней я должен до вечера, потому что вечером я еду к Сонечке.
Василиса Ушакова
Радуюсь небольшой послеобеденной передышке, пью чай и заполняю журнал документов, находящихся на визировании. Журнала два, один для генерального, другой для сего сыночка избалованного.
Тяжко мне здесь придется, вздыхаю, откусываю кусочек крекера и снова царапаю ручкой номерки и даты. Тетя сегодня совсем меня не успокоила, говорит, должна соответствовать. Чему? Вот этому вот? Осматриваю приемную в бело-черных тонах и ухмыляюсь. Пластик и стекло, стекло и то, не настоящее, а какое-то полимерное. Все ненастоящее, все сплошной заменитель. Вот и тетя туда же. Предложила мне купить линзы, сделать ногти… не хочу даже вспоминать, так и до силиконовой груди дойдет. А что, соответствовать, так уже полностью.
