– Опять проблемы с пуговицами на рубашке? – я невольно засмотрелась на рельефные мышцы, но тут же взяла себя в руки.
– Не доверяю шить никому, кроме тебя.
– Тогда у меня плохая новость: ходить тебе оборванцем до моего следующего приезда.
Он тихо засмеялся и, наконец, опустил глаза, не выдержав моего взгляда:
– Куда на этот раз?
– Тхосе.
– Опасно.
– Предлагаешь компанию? – я подняла правую бровь и хитро сощурилась, понимая, что сегодня выиграла состязание в остроте языка.
– Да.
– Что? – его ответ не ошарашил, но выбил почву из-под ног. – Кажется, ты перепутал слова.
– Я еду с тобой.
– Не-е-ет, – я замотала головой и стала искать глазами Яра. Надо было заканчивать беседу.
– А я не спрашивал разрешения.
– Эй, это моя фраза!
– Если ты моя, то и твоя фраза – моя, – поддразнил он, перехватывая мою руку.
Слишком близко.
– Я никому не принадлежу. И ты это знаешь.
– А в детстве ты говорила иначе. Забыла наши клятвы?
– Вряд ли мы оба тогда понимали их смысл, – извернувшись, я вырвала запястье из сильных пальцев и подошла к долару.
– Ваши припасы, ардесса! – крикнул мальчик, вбегая в помещение. – Все, как вы просили.
– Спасибо.
Сумка удобно легла позади седла. Для надежности я пристегнула ее ремнем и еще раз проверила крепость застежек и узлов.
– По какому тракту едем? – невозмутимо спросил Эсагор, разворачивая накидку.
– Тебя это не касается.
– Послушай, Вилея, хочешь ты этого или нет, я поеду с тобой. Рядом или следом – это уже иной вопрос. Но просьбу ардеры я выполню.
– Ах, вот оно что! Мама везде успела.
– К сожалению, нет. Иначе с тобой бы сейчас отправился целый отряд.
– То есть я должна быть благодарна, что у меня всего один «хвост»?
– Примерно так.
Все, что мне позволило сделать возмущение – это громко фыркнуть. Забота мамы иногда просто душила! И теперь, посылая со мной моего друга детства, она прекрасно знала, что я буду против. Знала, но сделала.
Долар ловко уловил мое грозное настроение и коротко рыкнул.
– Ничего, Храп. Я потом разрешу тебе сожрать его.
Нарочито громко сказанные слова возымели моментальное действие. Парень переменился в лице. Но не потому, что испугался. А потому, что, прекрасно зная меня, понял: легким путешествие не будет.
Я поправила заплечный мешок, вскарабкалась на зверя и отдала команду: «Быстро!». Храп сорвался с места. Тяжелая, чуть приоткрытая дверь с грохотом отлетела в сторону, жалобно звякнув на прощание несмазанными петлями. Несмотря на безоблачный день, неприятно-прохладный ветер тут же забрался под одежду. Память услужливо подкинула образ друга в просторной накидке. Пришлось нехотя признавать, что в этом он оказался умнее, хоть и в итоге все равно остался дома, под надежной защитой замковых стен. Понимание последнего заставило меня победно улыбнуться:
– «А с тобой или за тобой…», – кривляясь, передразнила я сына начальника стражи. – В скорости я всегда была лучше.
Но каким же было мое удивление, когда через некоторое время второй белый онзельский долар поравнялся с Храпом. Эсагор ехал, припав к загривку, уверенно и… красиво. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как ему удавалось всегда идеально вписываться в картину происходящего. Причем не важно: сражался он на мечах, ел булки или просто валялся на траве. В детстве мне до одури нравилось за ним наблюдать. Да и сейчас, оказывается, мало что изменилось. Разве что теперь он еще больше раздражал своим характером, ничуть не уступающим моему в упрямстве.
