– Тебе что, понравилось бить меня?
– А тебе, я смотрю, понравилось отключаться?
– Эликсир Силы действует так и никак иначе. Это на будущее, чтоб ты знал. Еще раз дашь мне пощечину, спалю! – для пущей убедительности я щелкнула пальцами в воздухе.
– Предупреждать надо о таком!
– Прости, не успела провести для тебя лекцию.
– Ты хоть раз можешь просто сказать «спасибо»?
– Твое «спасибо» лежит в сумке в красной банке. Обработай раны, – я кивнула на ногу друга, расчерченную глубокой царапиной. – С плечом могу помочь.
Вместо ответа парень махнул рукой и вновь зарылся в мой заплечный мешок в поисках мази.
Через час мы уже ехали верхом, на ходу жуя соленое печенье. Боль Эсагора потихоньку отступала, а мое тело больше не выкручивало от недостатка Силы.
– Сегодня достигнем Арнака, а дальше поедем без ночевок. Эликсиров у меня хватит.
– Не хочу спорить, – парень поднял обе руки и замотал головой. – Если ардесса решила, значит, так тому и быть.
– Откуда такое смирение?
– Все равно все будет так, как хочешь ты. Если ты уверена, что так лучше, я промолчу и сберегу нервы.
– Нет уж, говори!
– А у тебя разве есть эликсир для восстановления нервов? Если нет, то извини.
– Ты невозможный!
– Не более, чем ты.
– Раз беседы не получается, едем быстрее, – я положила руку на загривок Храпа и вспомнила кое-что. – Кстати, что ты сделал, когда успокаивал доларов? Что за неизвестная магия?
– Простое наблюдение. Иногда очень полезно, знаешь ли.
– И?
– В детстве доларки берут так своих детенышей и переносят, если надо. Для всех доларов этот жест связан с матерью и ощущением безопасности. Поэтому они быстро успокаиваются.
– Сам узнал или подсказал кто?
– Быстро!
Команде Эсагора подчинились оба долара, а мне ничего не оставалось делать, как закусить губу и сильнее вцепиться в седло, дабы не слететь со зверя в пыль Элофорского тракта.
* * *
За весь день мы перекинулись всего несколькими фразами. Да и те сводились лишь к просьбе об отдыхе и предложению перекусить. Между нами искрило. Я честно пыталась смириться с присутствием Эсагора рядом и даже находила в этом кучу плюсов, но держать язык за зубами не получалось. Стоило мне встретиться с ним взглядом, как внутри меня происходил взрыв. Странное чувство. Думаю, друг и сам был не рад, что поддался на уговоры ардеры сопроводить меня. Но признавать свои слабости он не умел никогда. Для него смерть была не так страшна, как собственная беспомощность. Угадывалось мужское воспитание. Маму он не помнил – она умерла при родах. Поэтому отец, несмотря на высокую должность при дворе, всеми правдами и неправдами находил время для сына, сумев вырастить из него настоящего человека слова.
Я доверяла Эсагору. Наверно, даже больше, чем кому-либо. Сказывалась крепкая детская дружба, знание всех привычек и изъянов, дополняемое десятками не рассказанных никому секретов и, наверно, сказывался тот первый, робкий поцелуй под звездным небом… Я облизала губы, поддавшись воспоминаниям. Ох, и досталось нам тогда по возвращении в замок! Родители, ари и стража несколько часов прочесывали каждый угол и каждый закоулок в поисках нас.
Я поймала на себе удивленный взгляд Эсагора на самом въезде в Арнак, и лишь потом поняла, что глупо улыбаюсь.
– Рада, что доехали, – пояснила я, вновь закипая. – Что?
– Это не то выражение. Я тебя слишком хорошо знаю. О чем думала? Или о ком?
Упор на последнее слово заставил сердце испуганно дернуться.
