Вина и ответственность в гражданском праве - страница 6

В отношении субъективного отношения к правонарушению, то дореволюционные российские цивилисты придавали значение этому условию через чур с узкой точки зрения. «Что же касается психических аспектов вины, то российские цивилисты говорили лишь о психическом состоянии нарушителя, имея в виду его вменяемость или невменяемость» 24, о чем определенно высказывался и Г.Ф. Шершеневич, являясь одним из немногих представителей последовательного анализа вины как субъективной психологической категории. Либо вина, как психическая составляющая действий правонарушителя, выраженных в форме умысла или неосторожности, вообще не принималась в расчет (проект ГУ от 1913 года).

Советской цивилистике принадлежит роль разработки концепции вины, основанной на психическом аспекте ее формулирования.

Принцип вины впервые получил свое законодательное закрепление в именно в период советского социалистического гражданского права. Так, в соответствии со ст. 222 Гражданского кодекса РСФСР от 1964 г.: «Лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет имущественную ответственность лишь при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, предусмотренных законом или договором. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство» 25.

Господствующими в доктрине гражданского права того периода считались точки зрения Г. К. Матвеева и О. С. Иоффе, которые в обобщенном виде выглядели следующим образом: вина – это психическое отношение лица к своему поведению и к наступившим последствиям в форме умысла или неосторожности 26.

Кстати сказать, именно такое определение вины можно встретить до сих пор в подавляющем количестве гражданско-правовой литературы, увидевшей свет за последнее время с периода принятия нового гражданского законодательства.

Итак, чем же было вызвано в советской цивилистике становление концепции вины через психическое отношение лица к своим действиям? Как один из факторов этого считаем, что реалии того времени требовали, чтобы наука в целом и, в частности, гражданское право, подстраивались под систему социалистической идеологии. На действие такого идеологического фактора на частноправовые институты ссылается и В. В. Витрянский 27. Анализируя причины и методологические основы формирования психической концепции вины, мы неизбежно наталкиваемся на ее зависимость от идеологических начал и искусственную подгонку под социалистические общественные отношения, провозглашенные в советском государстве. Такой подход был свойственен как гражданско-правовой науке, так и в целом всем остальным наукам. Как писал Г. К. Матвеев и что показательно в этом плане: «Наука гражданского права вскрывает научное содержание понятия вины. Основа его – марксистско-ленинская философия (выдел. авт.), ее теория познания, принципы советской психологии, вооружающего советского судью самыми совершенными методами распознавания общественных явлений, установления причин, их порождающих» 28. Без сомнения, показательный пример того, как порой наука может находиться в услужении идеологии.

Но сейчас, в современную эпоху, тем более в условиях рыночной экономики, говорить о марксистско-ленинской философии, как основе научного содержания гражданского права и всех остальных наук в целом, по меньшей мере, не актуально и обоснованно. Если в период советского государства марксистко-ленинская философия считалась неотъемлемым атрибутом всего народа, призванной заменить религию, то современное время и общество обозначили свои приоритеты в этом вопросе. Реалии современной жизни человека в обществе и отношений его с государственными институтами обозначены демократическими свободами, рыночной экономикой и провозглашением ценности абсолютных свобод (свободы религии, слова или убеждений, собраний, объединений и т.п.). К слову сказать, обозначенный аспект проблемы никоим образом не умаляет научной ценности изысканий советской цивилистики, однако, думается, что наша критика идеологических позиций в исследовании вины обоснована потребностью в новых подходах, поиске новых решений в определении вины из-за сменившихся общественных отношений, да и идеологии в целом. Другими словами, формулировки вины и ответственности не должны зависеть, от сменяющихся идеологических факторов (хотя полностью отрицать «историчность» данного явления и ответственности в целом, мы и не можем), а должны отвечать сущностной составляющей данного явления.