– А… зачем же вы мне об этом рассказываете? – слегка растерялся Винни.
– Затем, – директор важно поднял вверх палец, – что кое-что мы все-таки можем. Мы знаем точку, на которую следует воздействовать, и знаем, как задавать интересующее нас время. Единственное, чего мы не знаем, это как расшифровать ответ.
– И?
– И это лучше, чем ничего. Настолько лучше, что широко используется на практике многими… Не буду говорить кем. Разумеется, о том, чтобы использовать результаты на суде в качестве доказательства, не может идти и речи. Но для общего, так сказать, развития и внутреннего пользования, метод подходит идеально.
– Подождите, вы же говорили, на живом человеке это не работает. Или вы хотите…
Директор вздернул подбородок.
– Вы с ума сошли. Я врач. Можно использовать импульсы меньшей силы. Разумеется, ответ будет содержать больше шумов, но, поскольку мы все равно не можем его расшифровать, оно и неважно.
– Но, – начал Винни, – я не понимаю… Зачем нам ответ, которого мы не можем понять?
Директор снисходительно улыбнулся.
– Только для того, – важно сообщил он, – чтобы выяснить, есть он вообще или нет.
– Ответ?
– Ответ.
Директор сочувственно улыбнулся.
– На самом деле, все просто. Мы последовательно нагружаем мозг испытуемого импульсами, каждый из которых соответствует какому-то моменту в прошлом, и измеряем силу ответа. После чего, собственно, строим график. Просто, как все гениальное. В моменты времени, когда мозг испытывал нагрузку, отличную от обычной, на графике будет весьма заметный всплеск. Или… – директор запнулся. – Столь же заметный спад.
– Спад? – удивился Винни.
– Ну да. Обычно они соответствуют периодам сна, но могут также говорить и о тяжелом психическом заболевании.
Винни молча ждал продолжения.
– В общем, чтобы не ходить вокруг да около… Забывчивость вашего клиента кое-что мне напомнила, и я…
– Да? – сказал Винни.
– И я построил для него график памяти на день убийства.
– И?
– И ничего. Точнее, почти ничего. Почти ничего в день убийства в период с семи вечера до половины восьмого. Выходной сигнал практически на нуле. Это означает, что он либо спал, либо…
– Либо?
– Либо, – продолжил директор, – бодрствовал, но его мозг выполнял меньше функций, чем обычно.
– То есть?
– Это возможно, если, например, кто-то другой взял на себя часть функций мозга. Например, принятие решений. Мозгу, соответственно, оставалось лишь выполнять команды. Вероятно, чужие команды.
– Чьи? – выдохнул Винни.
– Откуда же я знаю? – удивился директор.
– Но как это возможно практически? – спросил Винни. – Гипноз? Внушение? Нейропрограммирование?
Директор пожал плечами.
– Способы воздействия на человеческое сознание существовали и оттачивались веками. Инстинкты и наркотики, наследственность и воспитание, религия и общественное мнение. Привычки, наконец – все это тоже позволяет вам действовать, практически не принимая решений.
– Но это же все меняет! – оживился Винни.
– Вряд ли, – вяло отозвался директор. – Дело в том, что ваш случай вовсе не уникален. В свое время мне довелось повидать десятки таких графиков. Ну, почти таких. Здесь область затемнения что-то уж чересчур большая. Обычно она ограничивалась минутами.
– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?
– Не мог бы, – отрезал директор. – Я и так рассказал вам куда больше, чем собирался. Кроме того, я опаздываю. Вам же вполне достаточно знать и то, что подобная забывчивость – явление весьма распространенная.
