– У меня дальнозоркость, Светлана Сергеевна. Близко я на доске ничего не вижу.
– Неужели твои родители не подозревают, что на свете существуют очки?
Алина демонстративно громко захихикала, и по классу прокатились смешки, завершившись гоготом двух качков.
– Мне пока нельзя носить очки, – заморгала Ленка и потёрла нос, для усугубления впечатления. – У меня искривление носовой перегородки. Врачи сказали, что если носить очки, то она ещё больше искривится.
Классная оторвалась от лицезрения пейзажа и с выражением легкого ошеломления воззрилась на Ленку, но, не найдя подвоха, небрежно махнула рукой:
– Садись, Савина. Позже обсудим этот вопрос.
Ленка села, зашелестела учебником. Но строчки прыгали перед глазами, и что-то понять было невозможно. Кажется, она забыла изобразить равнодушие на лице, потому что Олег, глянув сочувственно, быстро написал что-то на обрывке бумаги. Как только классная повернулась к доске, положил на страницу записку с неровными строчками: «Не бери в голову, у СС сегодня плохое настроение».
«У меня тоже», – приписала Ленка ниже и поставила жирный восклицательный знак. Олег подтянул записку к себе и нарисовал смайлик с широкой улыбкой в один зуб и с тремя волосинками, торчащими из макушки. Ленка невольно улыбнулась. Но тут же пришлось стирать с лица всякое выражение, ибо классная обернулась, чутким радаром сканируя пространство кабинета.
К концу урока Ленка уже различала не только интонацию, но и временами смысл затейливой речи учительницы, пестрящей узкоспециализированными литературоведческими терминами. Сложные конструкции из непонятных слов навевали скуку, и Ленка прилагала большие усилия, чтобы выглядеть заинтересованной.
Едва прозвенел звонок, Сашка подозрительно быстро удрала из кабинета. Ленка бросилась её догонять.
– Саш, – ухватила за руку, остановила. – Я хотела сказать, он первый предложил сесть к нему.
Сашка, кособочась под тяжёлой сумкой, глядела под ноги и молчала.
– Не обижайся, а?
– Да мне всё равно, – буркнула она, но плечи слегка расправила.
– Мир?
– Мир, – вяло согласилась она и вздохнула. – Ладно, потом поговорим, я в туалет.
Ленка кивнула, брошенная посреди коридора, сиротливо потопталась на месте и побрела к подоконнику. Благо в этой школе они были широкие и без цветов. Полное раздолье. Она уселась и принялась рыться в рюкзаке, изображая бурную занятость.
– Возьми домой, – неожиданно рядом нарисовался сероглазый, протягивая тонкую тетрадку. – Перепиши. Светлана Сергеевна обязательно спросит. И оформи так же.
На тетради было написано: «Литературоведческий глоссарий». Каждая страница была поделена на две части. В одной было слово, в другой его толкование. Ленка прочитала вслух из левой колонки: автология, графема, плеоназм, акмеизм, валентность, канцеляризм, аллитерация, штамп, тавтология, верлибр, аблаут, герменевтика, мадригал, просодия, наррация, глоттогенез, этимология…
– Ничего себе словарик, – ошеломлённо выдохнула она. – Я тут всего четыре штуки знаю, и то только потому, что их мама употребляет.
– Желательно их все выучить, – виновато, словно ему было страшно неудобно за классную, улыбнулся Олег. – Русалка часто спрашивает значение терминов.
– Русалка? Это вы так классную называете?
– Ну да, сокращенно от русского и литературы. А у вас разве как-то по-другому называли?
– В прошлой школе было попроще – русичка. А у вас даже слишком поэтично для такой… ну, в общем, большой училки.
