Семёновна тоже, кажись, не дышала, боясь спугнуть момент, и во все глаза уставилась на него, не зная, как реагировать на подобные откровения.
Ещё никто и никогда не признавался ему в подобном. Да, была мать и сестра. Они по-своему, по-родственному скучали и любили его не смотря ни на что, но чтобы вот так, просто, не требуя ничего взамен… Чтобы до не пойми откуда взявшихся мурашек. Чтобы тепло и одновременно тесно стало в груди… По нему никто и никогда не скучал так сильно.
7. Глава 6
Проклинать весь мир, когда сидишь в обнимку с унитазом – бессмысленная трата времени, особенно, когда чувствуешь себя виноватой во всех смыслах. Кому в итоге сделала хуже? Правильно, себе. Найду не вернуть, а Скибинского против себя настроила. Уже дважды на этой неделе. Браво, потихоньку иду на рекорд.
В смежную со спальней ванную заглянула Семёновна.
— О, да Вы никак оклемались? — подстебнула, протиснувшись в приоткрытую дверь, и протянула таблетку «Аскофена». — Выпей! Одно другому не помеха.
Прекрасно зная возможности своего организма, противиться, и уж тем более ломаться не стала – без церемоний набрала в ладонь воды прямиком из крана и запила лекарство, едва не приплямкивая от облегчения.
А жизнь-то, кажись, налаживается. Правда, нихрена толком не помню, кроме офигенского сна. Вот где накрыло не по-детски. И главное, настолько реально, что до сих пор ладошки покалывало, а в носу стоял густой сигаретный запах.
От этой мысли заметно вздрогнула и под насмешливым прищуром Семёновны принялась обнюхивать свои волосы: неужели всё-таки курнула? Нее, я бы такое не забыла, ещё не настолько потеряла контроль.
После тщательного осмотра осталась довольной – что волосы, что одежда пахли любимыми духами без каких-либо следов никотина.
— Ты чё творишь? — рассмеялась Семёновна, наблюдая за мной.
— Да так, не обращай внимания. Кстати, — вернулась в комнату, — а как я домой попала? А то что-то с памятью моей сталось, — пропела, копируя Лещенко.
— Да ты что?! — всплеснула та руками, посмеиваясь. — Ох, Владка, и что мне только с тобой делать?
Блин, как-то стремно стало от такого вступления, аж передернуло.
— А что не так-то?
Только сейчас заметила на домработнице парадную униформу, накрахмаленный передник, красиво уложенные в высокую ракушку волосы, легкий макияж. Чувству, не к добру столь разительные изменения.
— Что не так? Ладно, — опустилась на кровать, похлопав возле себя ладошкой, — падай. Начну по порядку.
Заторможено присела рядом, благочинно сложив на коленях руки. Давай, Семёновна, жги, чего уж там, я готова к любой правде.
— Сегодня Виктории Сергеевне взбрело в голову устроить семейный ужин с привлечением Ангелины Павловны, Каземировых, Турских и новенького, возглавившего службу безопасности.
Я откинулась на спину, и накрыв лицо ладонями, протяжно застонала. Каземировы… Турские… только этого не хватало. А сестру Скибинского, Ангелину, так вообще на дух не переносила. Такая противная тётка.
— Потом…
Как это ещё не всё? Да мне хоть бы эту новость переварить. От одной мысли, что Олег тоже может заявиться – хотелось ругаться. Не то, чтобы он был так уж неприятен, просто открыто чувствовала его неравнодушие и прекрасно знала, что Вика, будь на то её право, уже давно бы поженила нас. Только вот хренушки. Я ещё не настолько выжила из ума, чтобы связать свою жизнь по чьему-то велению.
— …для всех – ты отравилась суши, поэтому осталась с ночёвкой у подруги, да и утром чувствовала себя плохо, — продолжила Семёновна, выразительно приподняв светлые брови. — Но это не значит, что у тебя получится избежать уготовленной участи. Пускай Павел Олегович и сделал вид, что поверил, но твое возвращение домой не прошло незамеченным.
