– Были ж свидетели – видели!
– Видать-то видели, а как доказать, что кость полетела?
– Ты что, не почувствовала?
– Как – не почувствовала? Почувствовала! Здоровой рукой подхватила её, так на весу и нянькала, а в глазах слёзы.
– А почему фамилию не спросила?
– Так он мне и сказал!.. Даже если б и сказал, я ж его тоже щипала. Ему ж, наверно, тоже больно было… – засмеялась она.
– Папиросы-то купила?
– В том-то и дело, что нет.
– Почему?
– Потому! Не достались!
– Да-а… А как узнала, что кость сломана?
– Домой пришла— болеть не перестаёт. Пухнуть рука начала. Пошла к врачу. Сделали рентген – он перелом показал. Вот так из-за папирос, которых не досталось, и покалечилась.
– Может, чем помочь?
– Гриша всё сам делает, только корову доить некому – тебя хотела просить. И пусть за магазином милиционеры глядят лучше.
Весь месяц Ирма после работы помогала Варваре – не только доила корову, но и готовила еду. Томас с Григорием сдружились и по вечерам часто играли в шахматы. В одну из суббот Ирма затопила баню. Вымылись и по просьбе хозяев остались у них на ночь в отведённой им комнате. Переночевали и в воскресенье утром ушли домой. Вошли во двор и остолбенели: у двери лежала их собака – мёртвая. В дверях торчала записка: «Убирайтесь, фашисты, в свою Германию». Хоронили собаку, как члена семьи. На Петрушу, выросшего с нею, жалко было смотреть. Когда отошли от потрясения, немногословная, но рассудительная Наташа сказала:
– Надоело это чувство вечного страха. Я устала. Больше всего боюсь за Петрушу.
Завершался век, надвигалось новое тысячелетие. Томас на диване рядом с Ирмой опёрся локтями о колени и прикрыл лоб. Невозможно остановить время, что диктует свои законы, условия и всем отсчитывает свой срок. Невольный участник безжалостного маховика, человек всегда выбирает, где лучше и что можно сделать, чтобы совершенствовать несовершенную жизнь. Искренне намереваясь работать на Россию, выбирал и Томас, подумывавший о филиалах в Омске, Томске, Новосибирске. И вот— новое потрясение! Надо уезжать.
– Не согласен! – нарушил Костя зыбкую тишину. – Всё бросить и уехать? На смену «перестройке и перестрелке» приходит «перекличка». В России, как нигде, бесконечное поле деятельности – есть, где развернуться. Давайте регистрироваться, как фирма, и участвовать в «перекличке». Работать надо на Россию, помогать ей выбираться из дикости. Перестроим магазин в трёх-четырёхэтажное здание – будет одновременно и фирмой, и жилищем, так даже безопаснее. Последний этаж займём под квартиры.
– А куда дома денем? – с ноткой грусти полюбопытствовал Петруша.
– Дачами будут, обнесём их высокой оградой.
– Я и не предполагала, что сын у меня такой прагматик, – обрадовалась Ирма.
– Хитрить и быть прагматиком учит жизнь. Как в анекдоте. Женщины решили убить мужчину. Опечалился несчастный – попросил, чтобы его убила самая некрасивая. И остался живой…
Все засмеялись – разрядить обстановку Костя умел.
* * *
Двор с двумя домиками огородили зубчатой, из красного кирпича оградой, наподобие кремлёвской. В калитку вмонтировали домофон – чужие теперь звонили, свои открывали ключом.
Прибыль от фирмы была небольшой – жили скромно. Немногочисленные постоянные клиенты покупали товар, открывали в районных центрах филиалы, но благородные запахи, как и вымершие динозавры, интересовали преимущественно молодых и любознательных – люди в возрасте оставались к ним равнодушными.
