На капоте «Мерседеса» был раскрыт паршивый промокший от дождя журнал, купленный сегодня Клиффордом. Он был раскрыт на злополучной странице с фотографией полуобнаженной актрисы с разинутым ртом и заломанными руками. Сама Кристина склонилась над ним как над картой боевых действий.
– Крэстина, надо делать что-либо, – говорил Лоу. – Надо приходить в редакшн. И надо спорить это!
– Это бесполезно! – Веерская от злости аж пошатывалась, оперившись рукой о свой автомобиль. – Это бесполезно, Клиф!
– Почему? Это не есть бесполезно, это полезно. Надо идти в суд!
– У меня нет времени! У меня нет желания! И что я отсужу?
– Деньги! – с энтузиазмом ответил Лоу. Он всегда о деньгах говорил с энтузиазмом.
– Деньги… Деньги… Допустим, даже если я отсужу какие-то деньги и что же? – женщина тыкнула в раскрытую страницу пальцем. – Фотографии-то останутся, Клиф!
– Крэстина, хочешь я поеду ругаться, а? Или поехать мы вместе?
– Не сейчас, Клиф. Уже поздно. – Она подняла лицо на встречу каплям, тушь начинала течь. – Лучше найди мне хорошего адвоката.
– О, конечно! Конечно! – у Лоу зажглись глаза. – Я могу искать адвоката! Хороший адвокат я знаком!
Кристина Веерская вроде немного успокоилась. Пыл ее гнева немного выдохся и она уже не готова была рвать и метать всех подряд. Завтра Лоу найдет ей профессионального юриста и тот будет заниматься этим делом. Она так просто это не оставит! С помощью адвоката она постарается превратить это распроклятое «Яркое Созвездие» в тусклое!
– Клифф! – теперь ее голос стал жалостливым. – Почему они так сделали, Клиф? Почему?
– Крэстина, это их бизнес, – ответил Лоу и приобнял ее за плечо. Американец Клиффорд Гаррисон Лоу был невысоким, слегка пухленьким мужчиной, похожий на известного бельгийского детектива Эркюля Пуаро как внешне, так и некоторыми чертами характера. Только без усиков. При этом он был добродушен, открыт и очень уважал свою подопечную. Он ее берег, как тысячелетнюю китайскую вазу из хрупкого фарфора. Он ее холил и лелеял, он готов был тоскать ей в зубах тапочки. Еще бы! Ведь Кристина Андреевна Веерская приносила ему как продюсеру неплохие средства к существованию. Чуть ли не обожествляя Веерскую Клиффорд, тем не менее, не забывал, что эта актриса является прежде всего орудием заработка и баловать ее нельзя. Нужно что бы это орудие все-таки работало, а не млело от безделья и не ленилось.
Каждая проблема в ее жизни отражалась и на настроении американца, тот начинал беспокоиться и суетиться. Сегодняшняя статья в «Ярком Созвездии» поразила и его тоже и ему это надо было как-то исправлять. Эта фотография очень портила репутацию их обоих.
– Твой бизнес – играть роли, их бизнес – писать такое, – грустно сказал Лоу. – Это привлекать покупателя.
– Но что я делала не так, Клифф? Почему они так жестоки? Я что, плохо играю? Да я пашу как лошадь с утра и до ночи! Я с ног валюсь каждый день! Для них же работаю! Что бы они фильмы смотрели! А ведь фильмы-то они хвалили, им нравилось! –Резкий взгляд мокрых глаз на съежившегося продюссера. Вода стекала с лысеющей макушки промокшего до нитки Лоу, но он как истинный мужчина, стойко переносил русскую непогоду. – А как только им попалась эта фотография, то я сразу стала плохой! Сразу! Но почему?
– Совесть и деньги – вещи не совместимые, Крэстина, – произнес Клиффорд Гаррисон Лоу. – И даже… это… взаимовытесняющие друг друга. Тут ничего не делать. То-есть, ничего не поделать.
