Випариаты. Порабощенная принцесса - страница 6

Еду и воду придется попросить у Анисы, однако даже ей я не хотела говорить о побеге. Я не собиралась идти даже на малейший риск, потому что этот риск будет стоить мне и Камалу жизни. Одно дело — тайно встречаться, другое дело – сбежать. Такое предательство отец никогда нам не простит. Он скорее женится еще раз и заведет еще одного наследника, чем примет меня в семью после такого позора и предательства.

Когда сумки были собраны, а Аниса в очередной раз принесла записку о предполагаемой встрече с Камалом, я была уже в предвкушении побега и будущего счастья. Из–за страха разоблачения, я даже не смогла нормально попрощаться с Анисой. А ведь она мне была как мать… Грусть, поселившаяся в сердце, начинала постепенно поглощать меня, из–за чего я быстро обняла Анису, поддавшись чувствам, и так же быстро отстранилась.

– Что происходит, дорогая? – нежно, боясь спугнуть мой настрой, спросила Аниса.

– Я вспомнила маму… – отчасти правду сказала я, потому что объятия Анисы действительно ассоциировались с материнскими. Возможно, потому что, кроме них, я не видела иных объятий, а может из–за того, что эта женщина въелась мне под кожу вместе с молоком, которым она меня кормила. Вспомнила ее нежный взгляд, ласковый успокаивающий голос, искреннюю заботу и волнение в случаях, когда я разбивала свои коленки или лоб из–за очередной неугомонности и игры во всемогущую принцессу.

Тот день был первым днем моего наказания среди многочисленных последующих. Я забралась на лестницу и приказала охранникам ловить меня, когда я буду с нее прыгать. Им ничего не оставалось, кроме как исполнить приказ избалованной девчонки, однако после нескольких раз, мне наскучило прыгать прямо к ним на руки. Я решила, что будет здорово, если они побегают, чтобы меня словить. Детская шалость превратилась в катастрофу, стоившую охранникам жизни, а мне — свободы. Неудачно прыгнув, я зацепилась платьем о заточенный пик на периллах и, ударившись головой о подножье второго этажа, упала в руки охранников. Лоб был рассечен, губа треснута, а платье изорвано, открывая вид на голые ноги и часть груди.

В этот момент вошел отец, которому донесли о начале моих недетских игр. В тот день он впервые меня ударил, а после отдал приказ запереть в темнице и больше не выпускать меня на улицу. Лишь Аниса стояла у дверей и безудержно яростно вопила, умоляя отпустить меня.

Я просидела в той комнате два дня: без еды, воды и ванной с туалетом. Я думала, что со мной поступили бесчеловечно. И ни кто иной, как собственный отец. Но пелена разочарования сменилась откровенным страхом, когда я узнала, что всех охранников, прикасавшихся ко мне – убили. В тот день мое детство закончилось. В тот день я потеряла отца, а потому, существование Анисы в моей жизни было единственным элементом, не позволяющим мне сойти с ума от отчаяния.

– О, Аделина, ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной…

– Знаю, – прервала ее я, – но не хочу. Этот порыв был минутным, однако мне все еще не по себе, и я бы очень сильно хотела побыть одна…

– Хорошо, милая, ты же знаешь, что я всегда рядом. Если что, я буду у себя в комнате.

Я знала это, а поэтому поблагодарила ее и попрощалась, закрыв за ней дверь. Метнувшись к кровати, плюхнулась на нее и открыла записку.

Завтра в двенадцать на нашем месте.

Всего двадцать часов. Всего двадцать часов, и я буду свободна и счастлива с любимым человеком… Если бы я только знала…