Виртуальная реальность - страница 3

Выражение лица нашей классной дамы было близко к выражению "доцента" из "Джентльменов удачи". Но и Толян, преодолевший два с половиной курса, тоже не в первый раз объявлялся на зачете.

Надо сказать, что наш университет был неправильным, или, выражаясь помягче, нестандартным ВУЗом. У нас было, страшно сказать, свободное посещение. Например, на лекцию к известному вольнодумцу Паше Белинскому могло заявиться не больше десяти человек, в основном старост групп. А влететь за это могло самому Паше, читавшему матанализ в оригинальном стиле, частенько вспоминая то, что он забыл сказать перед этим, так что лекция зачастую двигалась по спирали.

Отцы университета с нами тоже не сюсюкали и отыгрывались в сессию. В результате до выпуска, как правило, добиралось чуть больше половины первоначального состава.

В отличие от лекций, посещение семинаров считалось обязательным, более того, в течение семестра нужно было решить и сдать приличное количество домашних задач. Но "дух свободы" сказывался и здесь: мы могли себе позволить пропустить разумное количество занятий. Этот "дух свободы", как правило, помогал и таким ребятам как Толян. По крайней мере завязать разговор.

–Ну что-ж, все свободны. А вы – Кирпичников…

Свобода! Мы были не против. Весна, улица, солнце, девушки!

Другие зачеты? Нет, не сейчас!

А Толян? Что Толян, мы сделали все что могли – отдали ему листочки с решениями.

Толяна мы увидели в столовой на следующий день.

–Порядок, – кивнул он в ответ на вопросительные знаки наших физиономий.

Черт его знает как он это делал! Он умел разбираться в чужом почерке, текстах учебников, и, похоже, после этого, в самом предмете.

А между тем сессия неумолимо приближалась. К третьему курсу каждый из нас выработал свой метод подготовки. Кто-то уходил в читальный зал и проводил дни напролет в шелестящей тишине, где сотни спин как в молитве склонялись над текстами манускриптов. Было что-то загадочное в самой атмосфере зала.

–Смотри на эти умные лица, – говорил он тебе. -Вот как надо учиться, балбес.

Но там были и девушки, много девушек.

Лично я предпочитал забираться в пустующие классы учебного корпуса с книжками наперевес. Здесь можно было не стесняясь комментировать емкие курсы Ландау, отсылающие читателей довольно далеко к самостоятельному выводу "несложных" формул. Можно было критиковать бестолковых авторов за сухость формулировок и неумение изложить материал. Можно было лечь на скамью закинув ногу за ногу. А можно было просто сидеть и смотреть в потолок. В конце концов можно было блестяще выступить на любую тему перед любой аудиторией не рискуя своей репутацией.

Но большинство готовилось в общаге. Зачем куда-то ходить?

Честно отработав световой день захожу в комнату к соседям. Женя, мой одногруппник, сидит за столом при свете настольной лампы низко склонившись над клочком бумаги с чернильной перьевой ручкой в руке.

–Что за чудеса! Покажи. – Я долго и с удовольствием разглядываю компактный листочек в линейку, на котором уютно разместилась целая глава Фихтенгольца. Из футляра для очков выглядывают листочки с тем же аккуратным почерком. Я понимаю, что сейчас главное – не капнуть слезу восторга: Женя потратил не один день на переиздание третьего тома. После экзамена подарочный набор ручной работы будет в большой цене.

На кровати в глубине комнаты сидит Леня. Он сидит в позе лотоса в эпицентре разбросанных книг, конспектов и исписанных листков. Как настоящий кореец, Леня глубоко погружен в процесс и может пребывать в таком состоянии бесконечно долго, не отвлекаясь на шум, музыку и даже на "скачки".