Ну а назавтра примеру Свиллейна последовал и его старший брат.
Кроанна не скрывала своего удовлетворения по данному поводу, поскольку теперь ее подопечные выглядели и впрямь как одна семья, где никто не пытается выторговывать себе особые права. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что радовалась она преждевременно, и загнанные вглубь комплексы ее сыновей сдаваться отнюдь не спешили. Они просто взяли паузу, ожидая подходящего момента, чтобы вновь о себе напомнить.
Круг дисциплин, которые им преподавали Кроанна с Дьерком, был необычайно широк. Начиналось все, разумеется, с азов и базовых понятий, разрастаясь в дальнейшем как вширь, так и вглубь. Не осталась в стороне и физическая подготовка, равно как и знакомство с музыкой, живописью и прочими изящными искусствами.
Процесс обучения сопровождался огромным количеством наглядного материала, причем даже в тех областях, где, казалось, что-то проиллюстрировать крайне затруднительно, если вообще возможно. В той же математике, к примеру. Тут на помощь Кроанне и Дьерку приходил огромный, во всю стену экран, способный при необходимости буквально распахиваться окном в иной мир (Вальхем однажды специально заглянул в соседнюю аудиторию, чтобы выяснить, что на самом деле находится по ту сторону экрана, и был немало озадачен, обнаружив там пустую стену). В других случаях они изучали те или иные эффекты на натурных моделях, а ради особо ярких и зрелищных опытов выбирались на улицу.
В общем, учебный процесс был выстроен настолько живо и увлекательно, что скучать не приходилось, хотя объем и разноплановость изучаемого материала заставляли иногда сомневаться – а сможет ли все это уместиться в голове, не разорвав ее на куски давлением набитой в нее информации?
Но время шло, интенсивность занятий только нарастала, а никаких побочных эффектов не наблюдалось. Более того, Вальхем вдруг обнаружил, что втянулся в такой ритм, и в те дни, когда у них случались перерывы, он очень скоро начинал откровенно скучать и использовал любую свободную минуту, чтобы подсесть к своему личному терминалу и поискать еще какие-нибудь данные по изучаемой теме.
На первом этапе их наставники оценили уровень подготовки своих подопечных, а после сформировали программу их обучения, учитывающую личные наклонности каждого из них.
Задача осложнялась тем, что все они являлись «Отмеченными знанием», причем в разных областях. Дар Свиллейна к математике доставил на первых порах немало хлопот, когда младший из Братьев откровенно потешался над несмышлеными одноклассниками, включая Фреггейла, когда им тяжело давались те или иные теоремы и правила. Сам-то он знал все это с самого рождения, ему требовалось лишь вспомнить.
Его торжество, однако, несколько смазывалось быстрым прогрессом Трасси, также не обделенной математическими познаниями. Она, конечно, больше тяготела к разного рода механизмам, но и чисто математические задачи давались ей заметно легче, отчего разрыв между ней и Свиллейном неуклонно сокращался. Ну а когда дело дошло до физики, рыжеволосая бестия начала время от времени даже вырываться вперед.
Вальхему с Фреггейлом оставалось только наблюдать за их необъявленным состязанием, мучаясь приступами зависти и гадая, когда придет и их черед. Да и придет ли он вообще?
Звездный час Вальхема настал в тот день, когда Дьерк начал объяснять им основы химии.
Сказать по правде, он до сего момента и слова-то такого не знал, но стоило ему услышать первые слова начавшейся лекции, как он немедленно понял, что это – именно то, чего ему не хватало! Чувство напоминало ситуацию, когда ты силишься вспомнить нечто, буквально вертящееся на языке, но никак не можешь, но достаточно малейшего толчка, единственного слова, как тебя вдруг осеняет!
