– О, слышишь, Владимирыч? Уже меньше на два часа, – высунул голову из микроавтобуса Сукровин.
– Значит, нашли, как вирус убивать на поверхностях. Правильно говорю? – Дроздов посмотрел на капитана.
– Так точно. На всех поверхностях вирус хорошо уничтожается шестидесятипроцентным раствором спирта.
– Чем?! – опять высунул голову Сукровин.
– Раствором спирта.
– Едрёна кочерыжка! – Полковник выпрыгнул из бусика. – Капитан, у тебя в машинах спирт, что ли?
– Так точно.
– Я тебя прошу, Саша, ты только никому не говори. А то начнутся ходоки…
– Так он же технический, его пить нельзя, – улыбнулся капитан.
– А, ну это другое дело. Я уж подумал…
– Да ты, Дмитрий Палыч, уже, наверное, хотел сам попробовать, чем вирус уничтожается? – Дроздов подмигнул капитану.
– Не, ну выпить-то, конечно, можно… – с серьезным видом сказал Лялин.
– О, слышал, Дроздов?
– Только отравитесь, товарищ полковник, – добавил капитан и вместе с Дроздовым засмеялся.
– Эх, Саня, а ты, оказывается, язва. Да ну его!.. Вот что с этих химиков взять, Дроздов? – махнул рукой полковник и, потягиваясь, пошел к воде.
Тот отдал последние указания Лялину и направился вслед за полковником.
Дроздов подошел, встал рядом с Сукровиным в двух метрах от воды и, глядя на теплоход, сказал:
– Дмитрий Палыч, ты спрашивал, что там сейчас? Так вот, именно сейчас там начинается ад. Все, что было до этого, можно считать подготовкой к последнему акту.
– Ты так спокойно об этом говоришь, меня аж передергивает! – посмотрел на него полковник.
Дроздов глядел вперед и хотел что-то сказать, но зазвучала мелодия сотового телефона. Он достал трубку.
– Здравия желаю, Пётр Алексеевич. Не сильно оторвал от дел? Я чего потревожил… Пётр Алексеич, у нас тут один объект интересный был. Так вот, он с женой заразился одновременно, но пока они рисковали, устроили побег, потом по ним стреляли, и в конце в результате крушения они оказались в холодной воде, чувствовали себя нормально. После этого, через час примерно, как их спасли из реки, жене резко стало плохо. Муж начал бегать, суетиться, лезть в драку. Нет. Это он для нее лекарство искал. Ну, естественно, Пётр Алексеевич, все заблокированы. Да, вы правы, «Булгаков». Что меня удивило?.. Честно говоря, мне стало интересно, что после восьми-девяти часов с момента заражения мужчина бегал и чувствовал себя нормально. Нет. Так получилось, что пришлось ликвидировать. Другого варианта не было. Я просто хотел вас попросить попробовать адреналин. Только не подумайте, что я тут с ума сошел… Спасибо на добром слове, Пётр Алексеевич. Хорошо. Всё, договорились. И вам удачи.
– Дроздов, я вот смотрю на тебя и удивляюсь, – смотрел на него Сукровин. – Ты что, еще за ученых и медиков думать будешь? Они и без тебя разберутся.
– Я не спорю, конечно, разберутся. Но знаешь, Дмитрий Палыч, в одной из районных больниц врачи, умирая от вируса, записывали свое состояние и все проявления болезни. Буквально каждый час фиксировали, как ухудшается состояние свое и коллег. А Рубин Григорий Степаныч вызвался пойти в зараженную больницу и до последнего передавал оттуда ситуацию. И все, что они делали, потом здорово помогло в диагностике вируса. С того самого момента я понял, что нашим ученым важна любая подсказка. Дальше они сами все нащупают, но подсказки от нас, кто находится на первой линии, для них очень важны.
– Честно сказать, Дроздов, я почувствовал себя идиотом. Я ведь так далеко не мыслил. И ты сейчас вот про этот адреналин?..
