Вирус «Ностальгия» - страница 6



Пол ночи гитара не смолкала,
Пол ночи пели: не хотелось спать.
Гитара петь уже устала —
Геологи же не хотели замолкать…
Вот говорят: геологи – бродяги.
Что ж. Правда. Нынче здесь, а завтра там.
Но спутница всегда одна – гитара, —
Нельзя без шуток и гитары нам.
1977 г.

На буровой

А все же интересная работа у буровика.
Работает станок, гудят моторы.
Стоит бурильщик у станка,
Внимательно следит, руда ведь скоро.
И как ее пройдут, как вынут керн,
Все отразиться на месторожденье.
Прогноз геологов, быть может, верн
И это подтвердить должно буренье.
А если буровик вдруг ошибется,
Пропустит рудный интервал,
То заново бурить ему придется,
Чтоб керн на рудной зоне он достал.
Когда ж руду не смогут отыскать,
То скажут, что месторождения здесь нет;
И значит, шахт не надо открывать.
Буровики лишь могут дать такой ответ.
сентябрь 1977 г

О буровиках

Буровик – это тоже геолог,
Только техника у него мощней.
Ему также простор очень дорог
И романтики нету родней.
Говорят, – геолог работяга,
Вечно бродит где-то с рюкзаком.
По ночам же он, бродяга,
У костра спит мертвым сном.
Что ж. Буровики скитаются не меньше,
Только с ними техника всегда.
Могут месяц, два стоять на месте,
А пробурят скважину, и вновь айда.
С точки на точку везут буровую
И от людей, иногда, и жилья.
Вдаль занесет их, бывает, такую,
Что кажется: кончилась наша Земля.
Собравшись же вместе после работы
Поют, веселятся вдали вот такой,
Но все ж вспоминают, что где-то и кто-то
Всегда с нетерпением ждет их домой.
сентябрь 1977 г.

Тоска в душе

Когда я уезжал домой,
То подал руку на прощанье.
Она сказала: “– До свиданья», —
И попросила адрес мой.
Я дал ей адрес и пообещал,
Что как приеду, сразу напишу,
Поскольку только мыслями о ней дышу…
Приехал. Написал. Потом еще не раз писал —
Никто ответа не прислал.
Когда же понял, что не будет мне ответа
На все те письма, что я ей писал,
И из друзей никто не передал
Мне от нее ни одного привета,
Я написал последнее письмо.
– Прощай, родная, и прости,
Но видно, наши разошлись пути, —
Так было кончено оно…
Как это было все давно.
Что ж. Думал быстро я ее забуду,
Вновь встречу девушку и стану с ней мечтать,
Опять любить и по ночам вздыхать,
А ту, с которой мы расстались, позабуду.
Но вышло все немного по-другому:
Я встретил девушку, казалось, полюбил,
О прошлой девушке как – будто позабыл,
Но что-то все же было по-иному…
Не верил почему-то сердцу молодому.
Да, мы гуляли часто с ней,
О любви говорили, мечтали,
Но все же одного не знали,
Что та девчонка мне была родней…
По городу под ручку я часто гулял
С этой милой ласковой девчонкой,
Она смеялась заразительно и звонко,
Когда на ушко о любви я ей шептал,
Пел песни, и стихи свои читал.
Но, вдруг, как будто бы проснулся —
Меня холодный пот пробил.
Зачем все это? Ведь ее я не любил.
– Прости, – сказал, и грустно улыбнулся.
– За что? – не поняла она, —
Должна тебя простить,
И почему ты снова стал грустить?..
Мне ж грустно стало; ведь она
Одна перенести разлуку должна…
Но девушка все поняла.
Немного грустно улыбнулась,
К плечу вдруг моему пригнулась,
За шею крепко обняла:
– Не огорчайся, – вдруг сказала, —
Ведь я твоих любовных грез
Не принимала никогда всерьез.
Причину грусти я твоей не знала,
Но что меня не любишь, понимала;
Хотя не думала, что ты так скоро
Сумеешь разобраться сам с собой,
А мне так было хорошо с тобой.
Нет, нет. Ты не ищи в моих словах укора.
Друзьями были мы всегда,
Останемся друзьями и теперь.
Не забывай ты нашу дверь