― И почему же?
— Клянусь, вы так прячетесь от вон той стайки истекающих слюнями девиц! Не так ли?
Торнтон стреляет взглядом в сторону небольшой группки девушек в ярких платьях. Они сразу же начинают хихикать и кокетливо хлопать ресницами, обмахиваясь веерами.
— Вы так думаете?
— На вашем месте я бы тоже пряталась, — неожиданно честно признаюсь.
— Вот как? ― смоляная бровь взлетает.
Я отворачиваюсь. Пристальный взгляд неожиданно начинает смущать. Натыкаюсь на маман. Она смотрит прямо на нас с Торнтоном, и в ее глазах нечитаемые эмоции, их мне пока не понять.
― Вы не окажете мне честь? ― неожиданно произносит Торнтон.
Честь? Какую честь? Взгляд падает на протянутую ко мне руку. Не сразу понимаю, что он хочет от меня. Но рука не исчезает, улыбка герцога становится более напряженной.
— Я не танцую, — наконец доходит. Стыдно-то как… Но лучше поздно, чем никогда….
— Мне нужен лишь один танец, леди Вивьен, — настаивает со странной, нервной интонацией.
Я снова смотрю на его руку.
― Но врач… ― завожу свою шарманку. Опозориться на глазах у всего зала даже для меня слишком.
— Врач не запрещал, — колючий взгляд обжигает. А вдруг это своеобразный экзамен. О, не надо было ехать на этот прием — чуть не плачу от осознания, в какой переплет попала.
― Желаете оказаться в объятиях любимого жениха? ― неожиданно спрашивает.
— Какого еще, — фыркаю и наконец замечаю Джеффри, который с сияющей улыбкой спешит к нам. — Конечно, окажу — поспешно соглашаюсь, стараясь как можно милее улыбнуться.
На самом же деле чуть не скрежещу зубами от безысходности. Между двумя огнями, это же надо так влипнуть! Бесы бы побрали этого Джеффри. И как мне теперь танцевать? Сам танец странный, я даже в фильме таких движений не видела. Запомнить и повторить вряд ли смогу.
― Успокойтесь леди. Я поведу, только слушайтесь меня, — вдруг наклоняется к моему уху Торнтон. Произносит успокаивающие слова низким бархатным голосом, и кожа моментально покрывается пупырышками.
Но я снова пренебрежительно фыркаю. С чего это Торнтон решил избавить меня от своего друга. В кустах они вдвоем о "жабе" сплетничали.
Торнтон берет мою руку, заставляет сделать круг. Я теперь оказываюсь спиной к Джеффри, который замер и уставился на нас. А сама смотрю в фиалковые глаза очаровательной блондинки, которая от возмущения едва дышит. Грудь над корсетом вздымается как паруса корабля — вот-вот вывалится.
— Меня от Джеффри вы спасли. А я вас от кого? — потихоньку начинаю понимать.
― От леди Люси Барроуз, ― не юлит с ответом.
Ах, вот кто такая эта Люси, которая пылала желанием меня видеть. И действительно ли пылала? Теперь, кажется, готова разорвать на куски. И ненависть в ее глазах мне подсказывает, что мы никогда не были подругами. Почему же все в один голос утверждают, как она по мне скучала?
Еще один круг заставляет нас повернуться спинами друг к другу. Я значительно ниже Торнтона, и мои обнаженные лопатки касаются шершавой ткани его фрака. От этого мурашки бегут по коже, и тоненькие волоски на шее чуть ниже затылка становятся дыбом.
— Вы все же простили Джеффри? — спрашивает, когда мы снова оказываемся лицом друг к другу.
— А он просил прощения? — иронически вскидываю бровь.
Пристальный взгляд пробегается по мне от макушки и до носочков изящных лакированных туфелек, а затем возвращается.
— Вы совсем не такая, как я думал, — неожиданно издает. ― Иначе постарался бы раньше с вами наладить общение.
