Висячие сады Семирамиды - страница 54

В такие времена лихолетья лучше всего себя чувствуют разные проходимцы вроде Антона Костина и Владимира Пульмана.

Отец Антона Костина в семидесятые годы возглавлял наш местный райком партии. Подобно многим детям чиновников, Костин-младший поступил на исторический факультет нашего университета. Его имя связано с одной скандальной историей начала восьмидесятых годов – историей двух студентов-фарцовщиков, которые торговали пластинками и всяким заграничным тряпьем, популярным среди молодежи, – джинсами, футболками. Обоих исключили из университета. Все могло закончиться для этих предприимчивых студентов весьма печально, но их спасло то, что главный фигурант этого дела, Аркадий Попов, был зятем заведующей кафедрой истории КПСС Шабалиной. Об этой истории много писали наши местные газеты. Шабалиной после этого скандала пришлось оставить должность заведующей кафедрой, а Попов и второй фигурант этого дела, Володя Гущин, получили два года «химии» – вольного поселения. Володя Гущин был личностью весьма примечательной в наших краях. Это был наш местный Коля Васин – главный битломан нашего города. Среди студентов он организовал клуб битломанов, который назывался, как один из битловских альбомов, «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера». Собственно, фарцовкой Володя Гущин подрабатывал для своих поездок в Ленинград и Москву, где покупал пластинки и плакаты своей любимой группы. Благодаря связям Аркадия Попова ему удалось получить разрешение на проведение в актовом зале университетского общежития тематических вечеров, посвященных различным событиям из жизни группы «Битлз»: дням рождения участников квартета, выходу тех или иных альбомов.

В этом битловском календаре Володи Гущина были светлые и черные дни: дни рождения музыкантов, а также день убийства Джона Леннона, 10 ноября – день, когда Леннон встретился с меркантильной, сумасбродной японкой. Среди тех, кто посещал эти битловские вечера, был Антон Костин. Правда, Костина творчество «Битлз», равно как и других западных рок-групп, не интересовало. Его интерес к битловским вечеринкам был несколько иной – интерес сексота. Именно он оказался тем человеком, который донес органам о фарцовочных делах Попова и Гущина, и он был главным свидетелем в этом громком и скандальном процессе. Большинство же участников предпочли отмолчаться. С этого времени за Костиным закрепилась дурная слава сексота. Впрочем, он особенно не тяготился этой дурной репутацией и не считал нужным скрывать свою связь с определенными органами. После университета он стал работать инспектором в Городском комитете комсомола. А потом случилась перестройка, и он как-то очень быстро превратился в либерала, а в девяносто первом неожиданно для многих семья Костиных получила статус беженцев и перебралась в США.

Там, в Америке, Антон Костин превратился в Строганоффа. Устроил частный музей, сумев за короткое время собрать среди потомков русских старообрядцев в Соединенных Штатах и Канаде богатую коллекцию икон и этнографических предметов. Параллельно с американскими антикварными поездками он собирал различные предметы старины в России, побывав в разных глухих местах по Енисею и на русском Севере, объездив приграничье Гомельской и Брянской областей – места, в которых в прошлом столетии находились старообрядческие слободки и монастыри. По рассказам, он собрал богатейшую коллекцию икон и рукописных книг, которые, пользуясь тем, что границы России в девяностые годы были как дырявое решето, сумел вывезти в Соединенные Штаты. Одно время Антон Костин был фигурантом скандальной истории, связанной с российскими музеями. Он побывал в нескольких десятках провинциальных музеев, в которых представлялся потомком эмигрантов первой волны и куратором выставочного проекта Министерства культуры по культуре старообрядцев Америки. Пользуясь юридической безграмотностью работников различных культурных учреждений и их доверчивостью, он сумел вывезти уникальные предметы и большую коллекцию дореволюционных фотографий. Позднее выяснилось, что все разговоры Костина про свое кураторство над выставочным проектом являются обычными байками проходимца, цель которых – облапошить доверчивых музейных сотрудников.