Такой типаж женщин – высоких, статных – обычно привлекает внимание мужчин. И сидя рядом с ней, Герман отпускал какие-то шуточки, старался произвести впечатление. Потихоньку все расходились. Они остались впятером: две молодые сотрудницы из отдела Кавказа, которые ждали, когда все разойдутся, чтобы прибрать в кабинете, и они, трое приглашенных гостей – заведующий университетской кафедрой этнографии Нетужилов, она и Герман Бомштейн. Почему она не ушла раньше со всеми остальными, а осталась до последнего с двумя мужчинами? Дома ее никто не ждал. После смерти мамы два года назад она жила одна в двухкомнатной квартире на Пловдивской. Там все стены были пропитаны одиночеством, и торопиться ей было некуда, но если бы рядом не было Германа, она бы ушла, пьяный Нетужилов не был героем ее романа. А Герман не уходил, говорил и говорил. Рассказывал ей всякие околонаучные истории. В этом потоке информации мелькали имена, книги, многое из того, что рассказывал Герман, ей было незнакомо, но она, чтобы не выдать свою неосведомленность, в такт его рассказам кивала головой и похихикивала, тем самым демонстрируя, что все эти имена и истории ей тоже в какой-то мере известны.
А потом он провожал ее до метро, затем, махнув рукой, спустился с ней вниз по эскалатору, доехал с ней до Купчина. На станции они распрощались, пожелали друг другу счастья в Новом году, она пошла к остановке, но он ее опять догнал, сел в трамвай и поехал с ней до Пловдивской. Тут уже она решила взять инициативу в свои руки и пригласила его на чашечку кофе, и он остался до утра. В ту самую предновогоднюю ночь она узнала про него, что он три года как разведен, живет с мамой в трехкомнатной квартире, как он пошутил, в «еврейском квартале» – на улице Декабристов.
А потом был Новый год. Она позвонила ему, опять поздравила с Новым годом и поехала в другой конец Купчина, на Будапештскую, встречать Новый год со своими институтскими подругами. Это был девичник молодых женщин, мечтающих о замужестве. Она думала о нем: с кем он встречает Новый год и чем была их предновогодняя ночь на Пловдивской – увертюрой к романтической опере или же короткой новеллой.
Новелла затянулась на четыре с половиной месяца. Поначалу чаще звонил он, потом она. Иногда случались перерывы на несколько дней. Она ждала его звонка, но потом, не выдержав, звонила сама. Ей такое развитие отношений не нравилось. «А если я не позвоню, позвонит ли он?» – задавалась она вопросом. Несколько раз она пыталась поговорить об этом, высказывала свои претензии.
– Мне иногда кажется, что я постоянно навязываюсь тебе, – говорила она ему. – Мне кажется, что если я не позвоню, то ты сам вряд ли будешь звонить.
– Не надо искать повода для ссор. В жизни и без того хватает сложностей. Не надо искать то, что нас разъединяет, а надо искать, что объединяет, – отвечал он.
Для нее он оставался непонятным и странным. Она помнила тот вечер, когда они в последний раз были вместе. Это было после длинных майских выходных. У нее было много планов на эти выходные, раскидывала, куда можно было бы съездить вместе, но, когда она позвонила ему, он суховато ответил, что «занят, работает над статьей, встретимся после праздников». И вот после праздников, вечером после работы он заехал к ней – хмурый, малоразговорчивый.
Она опять завела разговор про странности их отношений, сказала, что, как всякая женщина, она хотела бы определенности.
