Через неделю бабушка уехала в Ленинград к Гале, и бдить стало некому. Дело в том, что Галя через десять лет после замужества родила сына. Жили они с мужем, офицером-связистом в подвальной коммуналке на улице Чехова. Комната была не маленькая, но одна её стена соседствовала с прачечной, поэтому и зимой и летом «плакала» от сырости. Удобства были частичными – облупленный и сырой туалет на три семьи, да холодная вода в кухонном кране. Вот Галя и попросила бабушку приехать, помочь на первое время.
До своей младшей дочери бабушка добралась не без приключений. Неизвестно почему, Володя, Галин муж, бабушку на вокзале не встретил. Разминулись, наверное. А бабушка их адрес знала весьма приблизительно, да к тому же была неграмотной. Как уж ей удалось их найти – один бог ведает, только когда она появилась на пороге их комнаты, в которой Галя в панике ходила из угла в угол и на чём свет ругала своего мужа, то первыми её словами были:
– Усе, дитятки, учить мене грамоте!
Ликвидацию неграмотности осуществляла учительница из ближайшей школы, причём она ходила к бабушке на дом. Такое внимание к бабушке со стороны государства ей льстило, и она грызла гранит науки с большим усердием. Месяца через три-четыре мы стали получать от Варвары Петровны письма, написанные крупным, неверным почерком, с огромным количеством орфографических ошибок и с полным отсутствием знаков препинания, но вполне читаемые.
Хоть и была бабушка в моём понимании вредной, хоть и приходилось мне частенько с ней ругаться, отстаивая свою самостоятельность, но я по ней скучала, и её первое письмо, в котором она выражала благодарность «гусударству за леквидацыю бесграматности», меня несказанно обрадовало. Надо же, бабушка писать научилась!
Домой она вернулась почти через год, и с гордостью предъявила справку, в которой было написано, что «Мосейчук Варвара Петровна прошла курс ликвидации неграмотности». Русский язык – 4, арифметика – 4. Правда, благоприобретённую грамотность свою она не тренировала, чтением не подпитывала, и через какое-то время выяснилось, что азбуку бабушка забыла.
Как-то вернулась я из школы, и на двери нашла клочок бумажки, на котором была изображена закорючка в виде перевернутой запятой. И всё. Я догадалась, что дома никого нет и ключ, скорее всего, у соседей. Так оно и было. Соседка отдала мне ключ и сказала, что бабушка на базар ушла. Когда бабушка вернулась, я её спросила:
– Бабушка, а что это вы в записке написали?
– Да я хтела написать, что ключ у суседей, «сэ» написала, а как пишется «у», забува.
Бабушкина грамотность оказалась единственным навыком, который был утрачен с той же быстротой, что и приобретён, остальные привычки оставались незыблемыми до конца её дней. Хозяйственные нас вполне устраивали, а вот её постоянное вмешательство в нашу с сестрой жизнь стало жутко раздражать по мере взросления. Жанку, естественно, раньше. Ей исполнилось пятнадцать лет, и она сформировалась в очень привлекательную девушку с косой до пояса, тонкой талией, довольно крутыми бёдрами и длинными прямыми как столбики ногами. Она была модницей – называю её так только потому, что слово «стиляга» употреблялось только в отношении представителей мужской половины человечества. Новые идеи в области моды черпались в те годы из фильмов, в основном, иностранных. Наше кино тоже давало пищу пытливому уму юных модниц.
