С первых дней общения Витя и Александр Викторович пытались узнать мое отчество, но я его от них скрывал. Тогда они стали выпытывать его у сына. Тот по моему наущению сказал им, что я Филиппович. Так они меня и стали называть, а я в ответ только хитро улыбался .
Витя, как бригадир, сам определял размер заработка членов «бригады» и был экономным, видимо, в папашу. Правда, меня почему-то он сразу зауважал (Вася наплел ему, что у меня, якобы, два высших образования) и не обижал в расчетах. Стоит, правда, заметить, что его экономия всегда выходила ему боком.
У него были старые «Жигули», но он мечтал купить себе длинную «Ниву». Водительские права он получил когда-то в военном училище, но водить машину так и не научился. Например, как-то зимой не смог въехать в гараж на своей «лайбе».
– А вот, если бы у нас была длинная «Нива», – говорил он своему пятилетнему сыну Степашке,– мы бы в гараж въехали сразу!
Степашка, похоже, пошел экономным в папу и деда и заявил, что ему не надо игрушек, только бы папа купил длинную «Ниву». Но папа новую машину так и не купил. Первый раз его сбережения в валюте «сгорели в дефолте» 1998 года. Нет, он не рвал на себе волосы, не горевал, а стал снова копить. Но теперь Витя не связывался с банками, а стал носить, как он выражался, «кэша» с собой. Однажды, выдав бригаде аванс, он сунул пачку купюр мимо потайного кармана, и их разнесло порывом ветра с крыши вниз. Мы потом долго собирали их в кустах близлежащего сквера, но часть денег унесло ветром, пока мы спускались вниз. Мы с Александром Викторовичем потом часто шутили, что Витя долго не дает нам денег, потому что перечитывает роман Митчел «Унесенные ветром»!
Мы познакомились с ним в августе 1998 года на объекте в Сестрорецке. Я работал один, а Витя, зла не помнящий, взял к себе в бригаду, кроме Александра Викторовича, еще и Васю. Тот держался почти две недели, но сразу после аванса «пропал», оставив на стройке весь свой инструмент.
У Вити были свои правила расчетов и свой «кодекс поведения кровельщика»! Он почему-то решил, что должен мне какую-то сумму денег за сделанный участок, и потащил нас с Александром Викторовичем в кафе. Дело было уже зимой: мы втроем (как были в ватниках и валенках) «забурились» вечером в кафе сестрорецкого курорта. Представляете, как на нас смотрела местная публика? Но мы, выпив для начала текилы, мало на кого обращали внимания. А зимой в сестрорецкий курорт сыновья «ссылают» своих престарелых родителей, а мужья – «больных» жен! Александр Викторович после первой осмелел и стал приглашать дам на танец, я же подсел к подвыпившей «блондинке» за стойку бара!
– Вы не с Луны ли сюда свалились? – заплетающимся языком спросила она.
– Ну что ты, золотце! Мы пришли на буерах из Финляндии, по льду залива! Из Котки! Устали, как черти! Замерзли!
– Ой! Как интересно! А где эти ваши буеры? Никогда не видела!
Я повел еле держащуюся на ногах девицу к окну и стал тыкать в сторону здания, заслонявшего вид на залив.
– Вон там, за этим зданием стоят, прямо на льду. Видишь, форштевень торчит? Поедем, красотка, кататься?!
– Народ! Поехали на буерах кататься по льду! Ребята приглашают!
Я, честно признаться, слегка струхнул и стал придумывать «ходы отступления», но ее увели у меня из-под носа члены её «банды»!
А мы быстренько ретировались на свои «буера».
Так незаметно мы и проработали зиму, а весной я «сосватал» Витю с «мальчиком» к своему родственнику в реставрационную фирму! Витя сделал там какой-то козырек из меди, показал свое мастерство, и его «бригаду» пригласили в Старую Ладогу переделывать купол храма Георгия! Я очень не хотел идти в Витину бригаду, но перспектива поработать в Старой Ладоге взяла верх над желанием быть фрилансером.
