Каталина с трудом представляла, как такое возможно. Телепатия? Особенные ментальные способности? Магия? Как вообще вот этими рожками можно нырнуть в голову к другому существу и выудить оттуда фрагменты его прошлого, эмоции, ощущения? Она бы в жизни этому не поверила, если бы сама не испытала на себе воздействие необъяснимой силы. Ведь все ее воспоминания о Соль рождались в сознании именно под влиянием тех настойчивых вибраций, что шли от палевого Тааффа. И она была не в состоянии ни остановить их, ни управлять ими. И чего только не выдумала природа! А ведь подобные способности пришлись бы весьма кстати в повседневной жизни.
– А что… – не удержалась от ремарки Каталина. – Вам можно даже не признаваться, например, в любви? Ничего не говорить и просто соприкоснуться вот этими штуками?
– Говорить? – вздернул лохматую бровь Эрб. – Зачем говорить такое, когда надо ощущать? Это особое состояние: обмен друг с другом тем, что живет здесь, – и он приложил трехпалую кисть к сердцу. – В том, что вы называете любовью, оссиконы незаменимы.
– Это как? – еще больше удивилась девушка. – Нет оссикон, нет любви?
Чалый кинул на нее короткий хмурый взгляд и тяжело поднялся с пола, вытягиваясь во весь свой неимоверный рост.
– Нет оссикон, нет будущего…
И прошагал на кухню, чтобы налить себе стакан холодной воды.
Каталина нахмурилась. Что за странная тема с этими мохнатыми ментальными коммуникаторами, без которых терриане не видят счастливой жизни? Сколько загадок хранили эти существа? Чем еще они не походили на людей, кроме внешности и способностей? Да и как вообще такое возможно, что на абсолютно неизвестной планете Терра, которая непонятно где находилась, есть самая настоящая жизнь? Эти мужчины очевидно отличались от людей, но не разительно. И как они могли являться прародителями человеческой расы? От вопросов шла кру́гом голова, и так не совсем ясная после бессонной ночи в самолете. Похоже, отвечать на них было некому. Эрб истратил весь словарный запас и красноречиво дал понять, что беседа окончена.
В этот момент за распахнутым окном послышался рев моторов, и спустя несколько минут входная дверь раскрылась, впуская Тааффа и еще одного такого же, как он, террианина. Тот зашел вслед за палевым и подозрительно покосился на девушку, кладя запыленный красный шлем на комод и на ходу расстегивая черно-красную мотокуртку. Он казался коренастым и самым молодым на вид. Его кожу покрывала бурая в молочную крапинку густая шерсть, на подбородке явственно собравшаяся в подобие более длинной, жемчужной бородки, а на макушке торчащая вздыбленным крапчатым ирокезом. Небольшие уши были подраны в нескольких местах, отчего неуклюже висли и подрагивали кривыми краями при любом их движении, как надломанные ветви. Глаза у него оказались невиданного ментолового цвета и будто переливались мятными гранями.
Таафф сказал ему что-то на незнакомом Каталине напевном языке, кивая в сторону девушки и подталкивая его в плечо, и тот поспешно приложил руку к груди.
– Бору. Можно просто Ру.
Его голос звучал на испанском не менее неспешно и тягуче, но был весьма напряженным и настороженным.
– Очень приятно, Каталина, – отозвалась девушка, совершенно не представляя, чего ждать от третьего представителя инопланетной цивилизации.
Таафф стянул кожанку и пригладил порядком взлохмаченную копну загривка, прежде чем присесть на край старенького кресла. По всему его виду было ясно: хороших новостей он не привез.
