Витражи - страница 4

Около полугода назад несколько «вольных кавалеров» угодило в кандалы как сторонники бывших бунтовщиков – то была чушь, конечно. Просто не вовремя попались барону и его приспешникам, когда те активно отлавливали восставших. Никто из тех, кто за звонкую монету продавал купцам свой меч, и не стремился к восстановлению старых порядков. Но… барон лично прошел по баракам и распорядился «продать эту сволочь на Восток». В бескрайние степи и пустыни Боралистана и саванны Тешустана никто не рад был попасть. И те, кто уже одним словом барона был обречён стать рабами, решились бежать.

Орасио Фарреш был одним из них. За ними отрядили погоню – из солдат «Огненной руки». Часть людей погибла, но часть сумела уйти от погони. Бежавшие были отчаянные люди, жизнь и смерть они не ставили ни во что, и до политики им не было никакого дела. Но продавать в рабство своих земляков, да ещё и устраивать за ними погоню? На негласном совете барону вынесли приговор. Каждый, кто имеет возможность, приведёт его в исполнение. «Ну что, ваша милость снова на охоте? На сей раз за девицей…»

– Пока не знаю, чем вам помочь, но ручаюсь, что окажу всю необходимую помощь.

– Благодарю вас.

Утро было солнечное, но морозное – сказывались последние дни ноября. Фарреш потянулся, посмотрел на часы – половина девятого. Не рано, летом обычно с рассветом просыпаешься. Сегодня или завтра должна подойти каракка знакомого капитана. Может, попросить его о помощи, отправить Элиону на его корабле? Как всё-таки ей помочь? Или оставить в гостинице, снабдив деньгами? Наверняка слуги и солдаты барона найдут эту гостиницу, пусть и вдали от основного тракта… Нет, не вариант. Увезти? В глухую деревушку вряд ли кто захочет соваться.

– В дверь постучали.

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста, господин Орасио, – это был дрожащий голос хозяйки.

– Ну что ещё? – он слегка приоткрыл тяжелую дубовую дверь.

– Здесь люди из отряда «Огненной руки», они ищут какую-то девушку.

– А я здесь причём?

– Вы-то да, но здесь ещё один постоялец. Может, он чего знает?

– Он уехал ещё, пока я спал. Наверно, у него были на то причины…

– Но его лошадь до сих пор в конюшне…

– Госпожа Мануэла, его здесь нет, а что до его лошади… Вы думаете, мне есть дело до неё? – свои слова он подкрепил золотым флорином. Хозяйка понимающе кивнула, и закрыла дверь. Заперев дверь со своей стороны засовом, Орасио подошел к спящей, заколебался на миг – будить или нет? Но она, похоже, проснулась от стука в дверь.

– Ваш жених весьма нетерпелив, сударыня. Чуть свет, а он уже здесь. Вы умеете молчать, не издавая даже мышиного писка? Прошу прощения за такое пробуждение и мою невежливость! Хозяйке я сказал, что вас уже нет, но если сюда войдут подчинённые его милости барона…

Неизвестно, как сложилось бы всё дальше, если во двор не въехал бы всадник в начищенной кирасе со знаком пламени, с фламбергом3 у седла и пистолетами в седельных кобурах, на голове блестящий рейтарский шлем с малиновыми и огненно-золотыми перьями, на плечах – черный плащ-накидка, расшитый золотым и алым галуном.

– Что вы здесь застряли, бездельники? – крикнул одному из верховых.

– Вот, говорят, что она здесь, – ответил тот.

– Она наверняка ускакала далеко вперёд, так что не теряйте времени. Собираемся в Рабанкауне.

Недолго думая, около трех десятков человек собрались в некое подобие строя (армейский офицер назвал бы это «сбродом» или «сволочью») и поспешили вслед за господином. Фарреш проследил за ними в окно на галерее, и вернулся в комнату.