– Я вовсе не слышала.
– Вот и хорошо, что не слышали, барыня. Теперича, наверное, неделю, а то и две буянить да пить будет. Пока его кишки не заболят, а затем еще неделю болеть станет от подагры, которая у него воспаляется после этого.
– Как это все ужасно, – пролепетала Лиза, когда уже осталась в одной нижней юбке.
– Только и вам спокойнее, барыня, – заметила Матрена. – Вы такая красивая да молоденькая. Я-то понимаю, что не по своей воле вы за нашего хозяина вышли замуж. Все наши дворовые жалеют вас.
– Спасибо вам, – улыбнулась ей Лиза. – Могла бы я помыться?
– Конечно, барыня, – закивала ей Матрена. – Вы как, в ванне желаете, или баньку истопить?
С того дня Лиза зажила вполне спокойно. Своего мужа она не видела. Лишь со слов Матрены она узнавала, что с ним происходит. Имение Арсеньева было намного обширнее, чем усадьба ее отца. У Арсеньева имелись собственная конюшня с несколькими десятками породистых лошадей, большой сад и даже небольшая библиотека. Все дни напролет Лиза проводила или в прогулках верхом, или в библиотеке. Лишь к концу второй недели запой у Василия Дмитриевича прекратился, и, как и предрекала Матрена, он заболел. В тот день, на исходе недели, Арсеньев зашел в гостиную, где находилась Лиза за вышиванием. Увидев мужа, девушка похолодела. Он выглядел вполне трезвым, однако дурной цвет лица выдавал болезненное состояние. Поцеловав ей ручку, Василий Дмитриевич начал извиняться за свое поведение. Лиза покорно молчала и думала только о том, чтобы он поскорее ушел. Уже через пять минут Арсеньеву стало дурно, и он, позвав слугу, велел снова послать за лекарем. После визита лекаря Василий Дмитриевич, заявив, что в этой глухой деревне не могут его вылечить, велел собирать вещи и завтра же ехать в Петербург, где, по его словам, лекари более способные.
Итак, в последних числах июня месяца Лиза вместе с мужем перебралась в столицу. Арсеньев, как и первые две недели, не беспокоил ее. И даже по пути в Петербург он ехал в отдельной карете со своим камердинером. На вопрос Лизы Матрена, что составляла девушке компанию в долгой дороге до столицы, ответила:
– Барина рвет постоянно. Вам же самой неприятно будет. А Прохор привык уж. Вот когда поправится Василий Дмитриевич, так и будете общаться с ним.
Именно в столице Лиза и узнала о начале войны с Наполеоном. Страшные известия запоздали и достигли Санкт-Петербурга только через несколько дней после вторжения французских войск на русские земли. Лиза постоянно просила рассказывать Василия Дмитриевича о том, что творится на границах империи, с замиранием сердца слушая о трагедиях, которые происходили у западных рубежей России.
Вскоре Арсеньев поправился и даже стал выходить на прогулки вместе с женой. За обедом он также составлял Лизе компанию, но все же постоянно жаловался на боли в подреберье. На супружеские права он не претендовал, и Лиза спала одна в большой обитой золотистым шелком спальне, каждый день молясь о том, чтобы ее жизнь так и продолжалась далее. Теперь она жила в шикарном особняке на Невском проспекте. В ее распоряжении были своя шестерка породистых скакунов, ложа в опере, многочисленные крепостные слуги, огромный годовой доход, изысканные наряды. Но все же она была несчастна. Да, ее муж не докучал ей, занимаясь своим здоровьем и приемами важных гостей в их особняке. Арсеньев ездил с визитами, куда иногда сопровождала его Лиза, а также занимался по утрам делами в своем кабинете. Но все же Лиза ощущала, что ее жизнь погублена. Осознание того, что уже никогда не сможет полюбить молодого мужчину, от одного вида которого у нее будет рьяно биться сердце, а если даже и полюбит, никогда не сможет выйти за него замуж по любви, изводило девушку день и ночь.
