– А-а, и ты ему проиграл?
– Так ни хера играть не умеют. Я вот что думаю, – продолжил майор, – Задержу-ка я вас здесь, мил человек. Ненадолго. Потренируете девятый цех, а там поедете дальше.
– Как долго? – спросил Олег, – мне надо быть в Москве…
– Я уже говорил про Колыму? – спросил майор.
– Да, – поднял голову от бумаг капитан.
– Тогда я не понимаю, разве есть Москва на Колыме? Там, мать твою, будешь тренироваться. Запри его в камеру. Нет, ты только подумай, двух баб трахнул, искалечил Ворону, руководителя оркестра отправил в психушку, и он еще не на Колыме?
Олег очень удивился познаниям майора о последних часах его жизни.
– А ты как думал, – сказал майор, увидев растерянное лицо Олега. – Мы здесь работаем, а не только в футбол играем.
– За мной следили, что ли? – ахнул Бархатов.
– Он удивляется! – даже улыбнулся майор. – У нас ведь здесь все просто. Все жители нашего города разделены на две равные части. Одни следят за другими. И все нормально.
– Так они превратятся в натуральных стукачей! – воскликнул Олег. – Так нельзя.
– Так мы так и не делаем, – сказал капитан из-за стола.
– А вот майор говорит, что делаете.
– Он просто не закончил свою цитату. Мы их же ж меняем местами. Как на заводе работают. Неделю утро – неделю вечер, или ночь. Мы – как все. Только у нас по месяцу. Месяц одни следят за теми, потом те за этими.
– Я вам не верю, – сказал Олег. – До этого не додумались даже на Зоне.
– Дак там отстающая система, – сказал майор, закуривая Герцеговину Флор. – Все хорошее сначала начинается на свободе. Вы сами убедились, я знаю о вас всё. Впрочем, хочу сам проверить, на самом ли деле вы такой футболист, как говорите.
– Я ничего не говорил.
– Дак еще скажете. Под пыткой, если надо будет. Капитан, достаньте мяч. А ты встань у стены с той стороны. Две девятки, две шестерки. Попадешь?
– Не знаю.
– Он не знает. Ты слышал, капитан?
– Придуривается, чай. К тому же, товарищ майор, у меня ничего нет. Я ставить не буду.
– Будэшь. Мне донесли, что у тебя есть военная Беретта. Ты ее выменял у американцев на этом Буге-Вуге. А знаешь, на что выменял? – обратился майор к Бархатову. – На трофейный фаустпатрон.
– Да этих фаустпатронов там было, как у нас раков в реке! – почти крикнул капитан. И добавил: – Впрочем, извольте, я вам отдам Беретту. А вы мне что, если проиграете?
– Финку.
– Вы ее уже Херке проиграли.
– Отыграюсь.
– Так не пойдет. Бинокль цейсовский ставьте, восьмикратный.
– Ладно. Значит, ты считаешь, что этот футболист не попадет из пяти ударов два в девятку, два в шестерку?
– Никаких из пяти. Четыре.
– Один должен быть тренировочным, – сказал майор. – Так всегда делается.
– Я Беретту могу поставить только без тренировочного удара. Пусть бьет четыре раза.
– Ладно, я согласен.
Бархатов сказал, что всем надо лечь.
– Я буду бить сильно.
– Хочешь в побег уйти? Кстати, почему он без наручников? Надень.
– В наручниках я бить не буду. Это только дуракам кажется, что футболистам руки не нужны.
– Да? Вот не попадешь, мы тебе их отрубим, – сказал майор. – Ладно, бей так. – И сел на лавку рядом с лежащей Таней.
Три раза Олег попал. Два в шестерку, один в девятку.
– Я буду дежурить ночью, – сказал капитан. – Если попадешь, посрать не выпущу. А уж поссать тем более.
– Не бойся, бей точно.
– Вы мне поможете, в случае чего? – спросил футболист.
– Че те помогать? Не на расстрел же поведут. Подумаешь, обоссышься пару раз ночью.
