Но Рой Олсбери не умел читать чужие мысли.
Суэн прогнал, буквально – стер улыбку со своего лица и внутренне пожурил себя: разве можно так неосмотрительно улыбаться?
Но Рой Олсбери ничего не заметил. Он волновался.
– Чего же вы потребуете от следующего конструктора, если эксперимент со мной не даст искомых вами результатов?
– Согласия на такой же эксперимент. И я оплачу ему этот эксперимент, ну, приблизительно так же, как я оплатил и ваше согласие. И всё же… я дам вам совет: не надо заглядывать так далеко в будущее. Вступая в рамки научного исследования, следует всегда верить в его успех и не пасовать перед опасностями… Итак, вы подписываете договор?
– Да, – ответил Рой как можно более твердым голосом, но сердце его сжалось от какого-то тоскливого предчувствия.
– Да, – ещё раз повторил он, – если вы даёте мне гарантии в том, что и я, и Ник Петерсон, – мы оба вернёмся на Землю.
– Я могу дать вам честное слово сэтлянина. Но вы – человек науки, а значит – рациональны, поэтому эмоциональные решения – они не для вас. Вот почему я обращаю ваше внимание на логические обоснования моего обещания: Всеобщий Совет Космической Безопасности планеты Сэта запрещает (под страхом уничтожения планеты-нарушителя), предоставление места постоянного жительства представителям планет, отстающих от высоких космических норм развития. Ваша Земля – именно такая планета, она отстаёт от наших высоких планетарных норм развития. Вот почему мы просто обязаны будем вернуть и вас, и Ника Петерсона на Землю. Наказанием за непослушание будет уничтожение именно меня, пригласившего двоих землян для проведения эксперимента и оставившего их, после завершения исследований, на планете Сэта. Мы с вами не станем рисковать. И вы, и Ник Петерсон – вы оба вернетесь на Землю. Это в наших общих интересах.
Эти объяснения немного успокоили Роя Олсбери, и он почти твердо сказал:
– Я согласен.
…В то же мгновение на экране появился электронный транспарант с изложением условий договора, и Рой внимательно прочел написанные по-английски слова. В тексте не было ничего, что могло бы его насторожить, и Рой поставил свою подпись. По технологиям ХХV-го века для появления подписи надо было всего лишь прикоснуться ладонью к дисплею.
Электронная пресса захлебывалась от сенсационных сообщений о том, что выдающийся конструктор космических кораблей Рой Олсбери находится на пороге нового открытия: он работает над созданием космического корабля, развивающего скорость света! Вскоре ожидаются опытные полеты…
Земляне волновались в ожидании этого необычного и долгожданного научного прорыва.
Оптимистически настроенные журналисты (о, вторая древнейшая!) сообщали землянам, что на таком космолете можно будет уже сейчас, со скоростью света, обозреть иные, ранее недоступные миры, найти высокоразвитые цивилизации в близлежащем космическом пространстве и многому у них научиться. Исследования будут продолжаться, и землян ждет со временем изучение всех дальних миров!
Да, да! – обещали журналисты, – жизнь землян станет прекрасной, трудности исчезнут, не останется ничего такого, что будет мешать всеобщему счастью и благоденствию. «Мы установим контакты с высшими формами жизни в космосе, мы позаимствуем и воплотим в нашу земную жизнь небывалые системы!» – утверждали оптимисты.
Но скептики качали головой: «Можно ведь во время полётов попасть и в недружественные миры! Тогда добра не жди!» «И откуда только у наших оптимистов такая уверенность в неизбежности всеобщего счастья, которое якобы подарят нам иные обитатели Вселенной?!» – спрашивали они. – «И зачем вообще летать так далеко и подвергать себя неведомым опасностям?» – вопрошали рассудительные.
