– Увольнять будем? – нахмурила брови Елена Владимировна.
Вопрос проблемный. Дело в том, что парень – ветеран Афгана, награжденный медалью; не бузит, не скандалит ни с кем – ведет себя тихо и прилично; почти не пьет, но, по слухам, ширяется – привычка, вывезенная из Афгана…
– К нему опять шалава эта пришла и увела с собой, – подсказывает кто-то директору обстоятельства инцидента.
Встрепенулся начальник КНС (канализационно-насосная станция) Дмитриев:
– Вот ведь, Елена Владимировна, ситуация какая получается – все её трахают, а он любит. Как говорится, неземные чувства…
Директор вскидывает на меня взор:
– Начальнику базы разобраться и наказать, не увольняя.
Что и охрана в моем подчинении? Ничего себе! Вот это я влип за семь тысяч рублей…
Поговорили еще о каких-то делах. Под завязку совещания директор говорит, обращаясь ко мне:
– Сейчас возьмешь своих людей, соответствующий инструмент – лопаты, носилки – и пойдешь на улицу Кирова, к офису УУ ЖКХ. Им чернозем подвезли – разбросаете его на клумбы. Все ясно?
Все-то – все да не все… Не ясно – кто и где мои люди?
После оперативного совещания пытаю этим вопросом Белова. Он отложил свои дела.
– Пойдем со мной, – говорит.
Пришли в котельную – она оказалась открытой – нашли там одного оператора по фамилии Истомин.
– Где народ? – спрашивает Белов.
– А шут его знает, – пожимает тот плечами.
Идем по базе. В гостях у Натахи находим одного. Белов поморщился и покачал головой:
– Тевелев, ну-ка задницу оторвал и прыжками за нами.
Заходим в мастерскую. На токарном станке Борис Михайлович Родионов что-то вытачивает. Тот самый мужик с высшим педагогическим образованием, которому я, по воле Губанова, передал бразды правления котельной «Восточная». Вот снова пересеклись…
– Что делаем? – спрашивает Белов.
– Да вот, точим…
– Для себя или кто заказал?
– Да какая разница, Михалыч – разве я тебе когда отказывал?
– Закругляйся – пойдешь с ребятами.
– Куда?
– Вот наш новый начальник базы – он тебе все расскажет. Ты ведь числишься за котельной?
– Числюсь-то за котельной, но работаю здесь.
– Хватит артачиться, – хмурится главный инженер. – Сказано «закругляйся», значит выключил станок и на выход.
Все было понятно. Борьба характеров – кто кого?
Мой бывший приемник выключает станок. Наступила тягостная тишина. Борис, не спеша, снимает со шпинделя деталь, кладет её в шкафчик и закрывает дверцу на висячий замочек. Вытирает ветошью руки и хлопает меня по плечу:
– Ну, пошли, коль начальник.
Заглянули еще в боксы и остановились у сторожки охранника на въезде во двор комхоза. Белов поглядел на нас с удивлением:
– Кого еще нету?
– А тот, в котельной? – напоминаю я.
Белов машет рукой:
– У него диабет – тяжелый труд противопоказан.
– А кого надо? – спрашивает Тевелев.
– Всех котельщиков.
– Так это… Мой сын устроился на лето… недавно.
– Где же он? – рычит Белов.
– Сейчас, – Тевелев исчезает в конторе и возвращается с парнем лет двадцати – рыжеволосым и густо усыпанным веснушками.
– Женя, – представляет его отец.
– Ну, вроде бы хватит, – облегченно вздыхает Белов.
– А что делать-то? – спрашивает Родионов.
– Вот ваш начальник базы. Он озадачен. Все вопросы к нему, – главный инженер уходит в контору.
Все взоры ко мне обращаются.
– Идем на склад, получаем шансовый инструмент, – командую я.
Кладовщица Любовь Васильевна по моей просьбе выдает нам носилки и две совковые лопаты.
– Что дальше? – спрашивает Борис Михайлович, ухмыляясь.
