В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошел Сам. Глаза его метали молнии, Подойдя вплотную к столу Лидии, он загромыхал:
– Черт его знает что! Журавлев сажает весь спектакль! Темперамент на нуле! А Ваша любимая Комкова? Тощая, как жердь, а двигается, как два слона!
Лидия спокойно посмотрела на него, из чего я сделал вывод, что подобные эскапады – вещь обычная, и сказала:
– Не преувеличивайте, Анатолий Петрович, репетиции ведь только начались, все притрется, все станет на свои места. А Вас, между прочим, гость дожидается.
Он повернулся и посмотрел на меня так, как смотрят на вдруг возникшую нежелательную помеху. Но через несколько секунд взгляд его стал осмысленным, он, очевидно вспомнил, что приглашал меня на это время. Я встал ему навстречу.
– Гость? Ах, да, конечно! Александр Иванович, кажется?
– С Вашего позволения, Леонидович.
– Извините великодушно. – Он пожал мне руку и сел во второе кресло, развернув его таким образом, чтобы оказаться напротив меня. Я решил, что стоять дальше нелепо и тоже сел.
– Речь идет о Вашей пьесе, не так ли? Давайте сразу о сути, не люблю ходить вокруг да около. Я, пожалуй, готов ее поставить. Тем более что за Вас ходатайствовали. Но… – он сделал долгую паузу. – Одно дело текст, который читается дома в уютном кресле под торшером, а совсем другое – сцена. Действия не хватает, энергетики маловато, хотя есть магнетизм, есть характеры, но не всегда до конца прописаны. Впрочем, это дело поправимое.
– А кто ходатайствовал? – глупо спросил я. Он поморщился.
– Ну, вы сами должны знать. Большой человек. Но оставим это. Давайте договоримся так. Вы походите на наши спектакли, на репетиции, поймите стилистику театра. А потом поработайте с Лидией Степановной, она человек опытный. Кстати, подумайте о роли для Василия Петровича, небольшой, чтобы по силам ему была, а то обижается старик – последнее он сказал, уже обращаясь к Сицкой. В ответ она лишь пожала плечами. Кто такой Василий Петрович я не знал, но решил, что это прояснится по ходу дела. А Замыслов продолжил, глядя уже на меня:
– Я думаю, через месяц мы сможем вернуться к этому разговору. Да, и еще. Надо бы поискать спонсора. Я со своей стороны тоже постараюсь кое-что предпринять.
Такой оборот разговора был совершенной неожиданностью, Я понимал, что Сам имеет для него основания – трудно предположить, что театр живет только на государственные дотации, их, скорее всего, кот наплакал. Но, разумеется, никакого спонсора у меня не было да и быть не могло. Но я легкомысленно решил, что что-нибудь, да придумаю.
– А о каких деньгах идет речь?
– Примерно тысячах о десяти. Не рублей, конечно. Я попрошу коммерческого директора подготовить смету.
Лидия поставила подпись и печать на кусочке картона и протянула его мне.
– Это пропуск в театр. Приходите в любое время. Мой телефон Вы знаете.
Телефона я не знал, но решил, что спрошу у Дашки.
Я вышел от Сицкой порядком ошарашенный. В вестибюле меня догнала Дашка.
– Ну, как?
– В двух словах не расскажешь.
– Все будет в ажуре. Ему звонил кто-то от Губернатора. Реально, я сама подзывала.
– И что говорил?
– Я слышала только, что Сам отвечал. Но он даже встал, блин, когда разговаривал.
Посмотрев на часы, она добавила:
– Мне надо бежать, блин. Сейчас он кофе захочет, а потом пошлет в буфет за бутербродами.
Очевидно, я все-таки нуждался сегодня в собеседнике, желательно в таком, который бы больше был слушателем, потому что неожиданно для себя сказал:
