Мы прошли в казино при клубе. Здесь игра уже началась, вокруг зеленых столов, сливаясь в единое черно-пестрое пятно толпились мужчины в смокингах и женщины в вечерних платьях, горели свечи, звучали короткие фразы, которые я и не пытался понять. Елена велела обменять деньги на фишки.
– Все?
– Все!
Я подчинился. Мы подошли к одному из столов и постояли некоторое время, наблюдая за игрой, вернее, наблюдала она, я ждал.
– Ставьте на красное!
Я оглянулся на Елену – разрозовевшаяся, с выбившейся на лоб прядью волос, она была очень хороша. Почти не понимая, что делаю, я снова подчинился. В зале повисла плотная тишина. Я отвернулся, чтобы не видеть, как крутится рулетка, и посмотрел на стол только тогда, когда по вдруг взорвавшейся тишине понял, что игра сделана. Крупье с непроницаемым лицом подвинул мне груду фишек. Меня охватило незнакомое раньше безумное возбуждение азарта.
– Я ставлю снова!
Елена поколебалась несколько секунд. Мне показалось, что азарт захватил и ее. Но разум возобладал, и она, став снова такой, какой я увидел ее в начале вечера в кафе, решительно произнесла:
– Нет, здесь достаточно. Идемте скорее, пока не наделали глупостей.
Выйдя из клуба, мы дошли до какого-то бара. Единственный посетитель был увлечен разговором с барменом. Сев к ним спиной и близко сдвинув плечи, мы на коленях пересчитали полученные в кассе деньги. Оказалось ровно восемнадцать тысяч.
– Десять Вам, три я отдам Грохольскому, остальное поделим пополам, распорядилась Елена. Возбуждение еще не совсем оставило ее, и, когда она пересчитывала деньги, ее пальцы слегка дрожали.
– Но это несправедливо. К тому мне надо ровно десять.
– Увидите, понадобится больше, так что берите. Если захотите, когда-нибудь потом, когда разбогатеете, отдадите.
После последних событий перспектива разбогатеть не казалась мне такой уж нереальной, и я взял деньги.
– Надеюсь на Ваше молчанье, – сказала Елена. И поклянитесь никогда больше не играть.
– Клянусь, – сказал я.
– А теперь закажите шампанского.
Шампанское оказалось теплым, сладким и невкусным, но мы выпили по глотку, глядя друг другу в глаза. На близком расстоянии глаза ее казались прозрачными, такие обычно меняют цвет в зависимости от одежды и освещения, я ощущал запах ее волос и духов, нежное тепло ее плеча. Ее доверчивая близость радовала меня, и на какую-то секунду показалось… Но нет, на этом лежало табу. Я улыбнулся, подумав, что со стороны нас можно принять за тайных любовников, но тут же поправился – скорее за заговорщиков, пьющих за успех какого-нибудь совершенно невероятного предприятия. Возбуждение азарта постепенно оставляло меня, на его место приходила счастливая уверенность, что теперь все будет хорошо.
– Не знаю, как и благодарить Вас!
– Сочтемся.
То ли от усталости, то ли от пережитого волнения лицо ее побледнело, вокруг глаз легли темные тени.
– Мне, пожалуй, пора.
Выйдя на улицу, она остановила такси.
– Я провожу Вас!
Елена ничего не ответила, лишь подняла руку в прощальном приветствии. Несколько минут я следил за задними огнями увозившей ее машины, но вскоре они замешались в потоке других огней. Минувший вечер канул в вечность.
ххх
Деньги и слава, слава и деньги… Человек пишет, сочиняет музыку, снимает кино, считая, что ему есть, чем поделиться с миром. А на самом деле все сводится к этому – слава и деньги. А без славы как поделишься? Никто о тебе и знать не будет! Деньги даже важнее, потому что славу можно купить. Если бы не деньги, не видать мне своей пьесы поставленной. А теперь мне хватит и на то, чтобы оплатить скромную рекламу на местном телевидении. У нас город хоть и большой, но все-таки не столица, безумных денег не заломят.
