Спустя несколько часов, выспавшись и влив в себя по две кружки кофе, подруги засобирались в гости к Татьяне Петровне. Лена прокручивала в голове, как на ее появление отреагирует обиженный педагог. Конечно, она понимала, что та наверняка сильно обижена. Но, зная характер бывшей воспитательницы, надеялась, что она сможет простить спонтанный срыв своей воспитанницы. Анжела предлагала пойти вечером, отдохнуть еще немного, но Лена не могла спать. Она постоянно видела перед собой глаза Татьяны Петровны, обиду и чувство вины, которые этот взгляд выдавал. Невозможно сидеть и ждать. И она поторапливала подругу, которая даже сейчас решила накраситься так, будто там ее ждал заморский принц, а не одинокая пожилая женщина. Когда Анжелка наконец вышла из ванной, Лена бросила на нее укоризненный взгляд, покачала головой, и они вышли.
– Как думаешь? – спросила Лена, когда они спускались по лестнице. – Лучше сразу извиниться или сделать вид, что мы просто пришли в гости? А там уже в зависимости от реакции, а?
– Нет, конечно, – фыркнула Анжела, – накосячила, так исправляй. Ты как маленькая. В угол тебя не поставят и игрушку не отберут.
– Ты бы знала, как у меня сердце колотится.
– Верю. Но ты же большая девочка и знаешь, что за свои слова нужно отвечать.
– Ты прям философ, – засмеялась Лена и нажала кнопку на двери, ведущей из подъезда.
К Татьяне Петровне они поехали на маршрутке, предварительно купив небольшой букет цветов и слоеный рулет. Подходя к калитке, Лена начала еще сильнее нервничать, даже прикусила нижнюю губу – верный признак сильного волнения. Но вслух она ничего не говорила, лишь собиралась с мыслями.
Черная собачонка встретила их тем же заливистым лаем, что и накануне. Только сегодня она не вызывала у Лены желание пожалеть ее, а, наоборот, только злила. В окошке с голубыми деревянными ставнями мелькнула фигура. Видимо, Татьяна Петровна выглянула посмотреть, кто пришел. На крыльцо она вышла, радостно улыбаясь и приветливо раскинув руки.
– Девочки мои. Алёнушка, ты как? Анжелочка вчера тебе дозвониться не могла, я так переживала.
Анжела кинула укоризненный взгляд на подругу, Лена стушевалась, виновато опустила глаза. Боже, после всего, что она вчера наговорила, за нее еще и переживают.
– Простите, – пробормотала она и, получив толчок от Анжелки, подняла глаза и подошла ближе. – Простите, я вчера вам такие глупости наговорила. Это от неожиданности, я просто…
– Алён, не выдумывай, – перебила воспитательница, – я прекрасно все понимаю. Я тебя знаю как облупленную. – Она обняла девушку и поцеловала ее в раскрасневшуюся от стыда щеку. – Я знала, что ты остынешь и сможешь меня понять. Это ты меня прости. Но я и сейчас не имела права тебе это все рассказывать. У таких вещей нет срока давности.
Анжелка, как всегда нетерпеливо, перебила:
– А еще мы очень хотим чаю, – и показала рулет, – с чем-нибудь вкусненьким.
Татьяна Петровна улыбнулась и махнула на дверь.
– Вот ты у нас сладкоежка. Пойдемте, конечно.
