— Веренир! — крикнула она. Первым порывом было кинуться за ним, но ребенок заплакал. Так жалобно, прерываясь на кашель, что пришлось вызвать в себе силу, чтобы проверить его состояние.
— Господин десница! — услышала Исха через щепку.
Глянула в ту сторону. Маг тащил на плече детину, почти в два раза крупнее себя самого.
— Его привалило стеной, но, кажется, он жив, — выкашлял эти слова Веренир.
К ним уже спешили еще несколько дружинников. Они вовремя подхватили товарища и самого некроманта, который, как только понял, что его человек в безопасности, лишился чувств.
— Да чтоб тебя! — крикнула Исха.
У нее на руках был разрывающийся ребенок, а рядом — два раненых мужчины, без одного из которых она не представляла жизни.
— Исха… — сквозь толпу к ней протискивалась знакомая фигура. — Дочка! Живая!
— Статрун! Хвала Ясногорящему!
Дружинники, увидев, что она обрадовалась появлению старика, пропустили его во двор, хотя остальных оттеснили подальше. Впрочем, мало кто рвался подойти ближе к сгоревшему дому.
Торговец сильно постарел с последнего раза, когда Исха его видела. Глубокие морщины прорезали похудевшее лицо, волосы, в которых меньше года назад было еще много темных волос, полностью побелели. У Исхи сжалось сердце. Жизнь не щадит никого. Но у нее не было времени на размышления. Нужно было спасать ситуацию.
— Можешь подержать? — не дождавшись ответа, она передала плачущего ребенка мужчине и кинулась к деснице. Она не хотела отвлекать дружинников, их и так мало, а народ мог взбунтоваться. Но и бросить малыша на холодную землю тоже оказалось выше ее сил. Сами небеса послали ей единственного друга, который еще остался у нее в этом страшном месте. Она была уверена, что он не побоится, не побрезгует взять на руки «колдовское отродье». Исха прекрасно знала, как называли ее за глаза, когда они с бабушкой только поселились в Логе. И понимала, что теперь этого мальчика ждала бы похожая участь. Изгоя. Всеми презираемого колдуна. Но она не позволит этому случиться. Только не пока она жива.
Веренир дышал. Ровно и глубоко. Он как будто просто спал. От облегчения у нее закружилась голова. Она положила на его грудь ухо, вслушиваясь в ровный ритм сердца. Руки в это время пробрались под его походный плащ, безрукавку и рубаху. Кожа к коже. Так она лучше его чувствовала. Она не пыталась воздействовать на него силой, лишь проверяла состояние, чуть касалась его магией, ощупывала, чтобы убедиться, что это лишь переутомление. Ему еще нельзя было колдовать. Совесть больно укусила ее где-то в середине груди. Ведьма поморщилась. Все потом. Сперва дружинник.
Нехотя она отлипла от распростертого на земле мужчины, сообщив десятнику:
— С господином десницей все в порядке. Ему только нужен отдых.
— Понял, госпожа.
Мужчина, который нашел ребенка, заметно расслабился. До этого он стоял на коленях перед магом с мертвенно-бледным лицом.
— Теперь Бронт, — шепнула себе под нос женщина. Она хорошо запомнила имя дружинника, который сам вызвался пойти в опасный дом. И собиралась его отблагодарить. Но прежде всего — спасти жизнь.
Свой плащ дружинник где-то потерял. На нем были легкие кожаные доспехи, сильно прожженные с одной стороны груди. Через них проступали клочки его одежды и обгоревшая плоть. Ведьма зашипела. Рана плохая. Очень плохая. Его не просто привалило обломком стены. Его привалило обломком очень горячей стены. Левая сторона лица Исхи от этого вида как будто заболела. Кожа в месте ожога до сих пор порой беспокоила ее. Тянула, иногда колола или немела. И Исха не знала, это ощущения ее тела или души, когда она вспоминала все, что с ней произошло.
