Вкус Розы - страница 26

За своими размышлениями я не заметила, как оказалась в комнате Жана. Абсолютно чистой и аскетичной. Широкая кровать, вмещающая в себя человек трех, стул у стены и комод. Больше в комнате ничего не было. Даже картины на стене. Жан откинул прочь белоснежное покрывало и бросил меня на кровать. Содрал платье и тут же навалился сверху.

- Ты небось никогда под настоящим мужиком не была, - довольно хмыкнул он. – Сейчас почувствуешь разницу, - прохрипел он, прикусывая мне сосок. Я вскрикнула от боли, а мой мучитель выпростал из штанов член, опутанный вздувшимися венами. Ярко красная головка показалась мне размером с куриное яйцо, а сам агрегат… Я почувствовала, как меня колотит дрожь, и даже пальцы на ногах инстинктивно сжала от страха.

- Ты примешь меня целиком, поняла? – пригрозил Жан и, дотянувшись, взял с комода какой-то флакончик. Слегка обмазал член и без всякого предупреждения и прелюдий вторгся внутрь.

- Не могу больше ждать, - прохрипел он, будто беря на таран мою не привыкшую к такому обращению пуську.

Все случившееся после словно покрылось непроницаемым спасительным коконом, который не пропускал ту грязь, в которую меня окунул мерзкий голландец. Конечно же, я ощущала, как его огромный толстый член буравит меня, а железные руки стискивают, будто хотят раздавить. Слюнявый рот так и норовил оставить следы на шее, пометить меня, еще раз доказать, что я теперь – собственность Жана ван Хорна и его злобной семейки!

Хуже всего было предательство Реты. Моей «милой» подруги, которой я доверилась буквально несколько часов назад. Она выслушала мой горестный рассказ, позволила выплакаться на ее плече, а потом отдала на растерзание брату, этому уродливому вонючему троллю! Вспыхнувшая во мне ненависть перекрыла на время все остальное. Даже вселенскую скорбь по близким, даже физическую боль. Хотелось отомстить. Нет, не просто хотелось. Я лелеяла планы возмездия, лежа распластанная на постели и смотря в плывущий перед глазами потолок, пока ван Хрен долбил меня, как отбойный молоток, придавив грузным телом. Пока он самоутверждался за мой счет, я представляла, как расправлюсь с Ретой, с Якобом, а напоследок оставлю Жана.

Моя голова наполнилась яркими образами – я убивала, резала, душила своих обидчиков, словно заправская киллерша, отправленная на задание. Вот только никаких навыков убийцы у меня не имелось, а была я лишь бесправной слабой женщиной, которую использовали ради потехи.

«За что? – вопрошала я Всевышнего, глотая слезы, когда ван Хрен наконец слез с меня и не воспрепятствовал моему желанию свернуться в позу эмбриона. – За что все эти испытания? Кто-то умный сказал бы, что нам даны только те испытания, которые мы в силах пережить. Но разве это помогает, когда понимаешь, что попала в ловушку и выхода нет?! Нет!»

Снова и снова я заставляла себя подняться и осмотреться, найти способ сбежать – найти телефон, устроить шум, попытаться одолеть Жана. Но слабое тело с опустошенной душой потеряло всякую способность двигаться. Истерзанная плоть требовала отдыха. Я ухнула в черную бездну сна, провалявшись на смятой постели несколько часов. Хотя сколько - я не знала, потеряв счет времени.

Знала только, что за время сна успела ощутить естественные потребности тела, жажду, голод и собственный запах пота. Тело мое хотело жить и требовало ухода и насыщения, тогда как я не чувствовала себя живой. Вот никак. Зачем мне жить в мире, где умирают самые близкие, а друзья предают? «Тонечка, зачем, скажи! – молила я покойную бабушку, прося дать мне хоть какой-нибудь ответ, маломальский знак. – У меня нет никакого ориентира, никакого смысла нет больше жить! Так зачем…»