Скарлетт, махнув рукой, вытерла глаза платком.
– Тебе не надо оправдываться. Мы знаем, что ты чувствовала.
Харпер поклялась себе быть более открытой со своими сестрами. Конечно, ей будет нелегко. Всю жизнь она скрывала свои чувства. Мать не уделяла ей никакого внимания, отец все время отсутствовал, поэтому в жизни ее было мало теплых моментов. В школе Харпер была лидером, она умела убеждать людей и порой была безжалостна, поэтому ее многие не любили. Но это ее не волновало. По крайней мере, так она говорила себе.
– Давай я позвоню Логану. Послушаем, что он скажет.
– Уверена, он не позволит тебе самой что-либо предпринимать, – сказала Харпер с легкой улыбкой.
– Разве это может меня остановить? У него включен автоответчик, – сказала Скарлетт. Вкратце описав ситуацию, она положила трубку. – Он скоро мне перезвонит. Ты подождешь?
Харпер вдруг вспомнила о том, что у нее до сих пор находится «дорожный чемоданчик» Эштона.
– Нет, не могу. Мне надо идти.
Скарлетт кивнула:
– Как только Логан мне позвонит, я свяжусь с тобой. А ты попробуй успокоить мать.
Харпер отправилась на административный этаж «Стиль Фонтейна». Мэри уже ушла с работы, закрыв кабинет Харпер. Может, Эштон уговорил Мэри отдать ему его чемодан? Но чемодан оказался на месте. Либо Мэри смогла устоять перед обаянием звездного шеф-повара, либо он и не пытался забрать свои вещи.
Харпер написала Эштону короткое сообщение о том, что он сможет забрать свои вещи в «Батоури». Но когда она пришла туда, то обнаружила, что Эштон уже сидит за угловым столиком.
Эштон пил уже третью рюмку виски. Первые две он осушил слишком быстро и эффекта не ощутил. Ему бы следовало выпить и четвертую, иначе его ужин с Коулом может пройти не так, как хотела бы Харпер.
То, что она сразу увидела его, вызвало у него улыбку. Она тоже это чувствовала – это непреодолимое притяжение между ними. И как он мог этого не замечать до сих пор? О, она прекрасно умела это скрывать. Ему хотелось сорвать с нее профессиональную холодную маску, добраться до ее страстной души. Хотелось посмотреть на нее, охваченную бурей чувств.
– Что привело тебя сюда?
– Я принесла твой чемоданчик.
Эштон был так сконцентрирован на ней, что не заметил своего чемодана в ее руках.
– С Коулом еще не все ясно, – напомнил он ей. – Может, оставишь мой чемодан у себя? Я заберу его позже.
Харпер поставила чемодан возле стола.
– Я утратила вкус к шантажу за последние несколько часов. – Она взглянула на рюмку в его руке, потом – на его губы.
Сердце его громко застучало.
– Ты хочешь со мной о чем-то поговорить?
– Нет.
– Ты уверена?
Интересно, отчего у него закружилась голова? От алкоголя или оттого, что Харпер так посмотрела на него? Она протянула руку к его рюмке, и Эштон подумал – она сейчас отругает его за то, что он уничтожает запасы дорогого, десятилетней выдержки, шотландского виски. Но вместо этого, отобрав у него рюмку, она залпом осушила ее. Облизнув губы, Харпер улыбнулась.
– Дед мой любит шотландский виски, – сказала она, поставив рюмку на стол, и повернулась, чтобы уйти.
– Я хороший слушатель.
Харпер колебалась, затем снова взглянула на него:
– Ко мне неожиданно приехала моя мать.
Эштон расслабился, вздохнув полной грудью, и в этот миг он понял, что только что едва дышал.
– Отношения у вас не очень, как я успел заметить.
– А у тебя хорошие отношения с родителями?
Он покачал головой:
