Кончив пить чай, мальчик крестится на красивую блестящую икону Александра Невского, и благодарит родителей.
Пора гулять. Няня уже ждет его с шубейкой в руках. Это поддевочка, крытая черным сукном. Мальчик с опаской оглядывается. Слава Богу, красного кушака нет. Он не хочет походить на ямщика.
Мальчик и няня выходят через черный ход по деревянной лестнице. На площадке перед лестницей устроены лавки и на них стоят пустые кадушки и ведра.
Няня в больших тусклых калошах, одетых на полусапожки, спускается боком, ставя ноги вдоль ступеней. Мальчика это всегда удивляет, и он показывает, как надо ставить ноги, но няня его не слушает и отмахивается.
Сегодня решено пойти к дому управляющего Александра Даниловича, там есть горка, и потом на конюшню поздороваться с выездными лошадями – Гусаром, Бедуином и Анархистом. Есть еще молодая, норовистая Бесценка, но Владик ее не любит. Анархист – это серая в яблоках лошадь брата и летом Боря ездит на ней верхом.
По двору ходят люди, мама отдает распоряжения по хозяйству. Птичница Катрена Листарова рассказывает ей как она откармливает индюка, насильно запихивая ему в клюв пшенную кашу, а для аппетита поит его водкою. Матрена сама не прочь выпить и летом балуется водкой, выдаваемой ей для лечения хилых индюшат. Так судачат в девичьей.
Когда мальчик вдоволь накатался с горки, а няня совсем замерзла стоя на месте, они заходят в дом управляющего. Дорогие гости стоят в прихожей на половике, так как няне трудно снимать калоши. Их угощают пирогом с морковью, но няня не дает есть мальчику – скоро обед.
Они подходят к конюшне. Еще издали слышно как лошади переступают на деревянном полу и пофыркивают. Двери конюшни полуоткрыты и в полумраке виднеются крупы лошадей. На стене висят хомуты, вожжи и сбруя. Стоя в дверях, мальчик по очереди окликает Анархиста, Гусара и Бедуина. Лошади косятся блестящими добрыми глазами.
Но пора домой. Обед ровно в час дня – опаздывать нельзя. И вот мальчик с вымытыми руками, причесанный снова идет в зало, где мама уже сидит около тарелки с супом. Ждут дедушку.
Появляется деда Седа. Он в бухарском халате с шелковой голубой подкладкой. Дедушка коротко острижен у него усы и небольшая бородка. Деда Седа раскланивается с мамой и Евдокией Лазаревной, целует внука, отвечает на вопросы о своем здоровье. Владик садится по правую руку от деда.
Сегодня на первое суп с гусиными потрохами и солеными огурцами, потом подают бараньи ребрышки с гречневой кашей, политой вкусным коричневым соусом. Ко второму полагается еще половинка моченого яблока. На третье мама раскладывает на десертные тарелочки по дольке миндального бланманже. Оно белое прохладное и колыхается как нянина грудь. Дедушке ставят чай в серебряном подстаканнике. Из буфета приносят вишневое варенье и бисквит.
Дед после обеда благодушен и решает «ущемить нос» современным всезнайкам:
– Милостивые государи, – обращается деда Седа ко всем, но скорее к сыну, – не изволите ли ответить на простой вопрос в котором, по моему мнению, содержится вся так называемая ваша правда мирозданья?
Катя звенит серебряной ложечкой, призывая к всеобщему вниманию и к решению за десертом столь насущного вопроса.
Знала бы мама Катя, что ответ на этот вопрос пройдет страшным ураганом по ее жизни сегодня еще такой милой и безоблачной…
– Так вот, дорогие мои, дети – и ты, Владик, тоже усиленно думай, какая вещь одновременно самая длинная и самая короткая? Самая быстрая и самая медленная? Самая раздробленная и самая протяженная? Наиболее пренебрегаемая и наиболее ценимая? Без нее не может ничего произойти! Эта вещь пожирает все что видит и дает жизнь всему сущему!
