– Давай отдохнём! А вечером послушаем рассказы старших о том, чем они занимались в океане.
– Мы будем спать в одной кровати? – удивилась Аврора.
– А что тут такого? – рассмеялась Фрейя, – я везла тебя на своей спине и ничего страшного от того, что мы прикасались друг к другу не произошло! Давай, ложись побыстрее! Я очень устала, – Единорожка капризно надула губки.
Аврора подумала, что Фрэйя, такая хрупкая и юная, действительно устала, пока тащила её на своей спине, и, не споря больше, нырнула в постель. Она почувствовала, как рядом с нею легла Фрэйя, как рука Единорожки обвила её шею, как лёгкое дыхание согрело висок.
Аврора и сама не поняла, когда уснула.
3. Глава вторая
Чёрное ночное небо, усыпанное россыпью чужих мохнатых звёзд, нависло над плато, в центре которого горел костёр. Вокруг, не отводя от пламени взглядов, сидели единороги.
Тристан ворошил острым прутом угли, от чего пламя вспыхивало сильнее и освещало лица всех собравшихся. Слева от Тристана, прямо на каменную поверхность плато, села, пождав под себя ноги, Фрэйя.
Вожак табуна единорогов указал Авроре место рядом с собой по правую строну.
Аврора увидела, как недовольно нахмурился один из единорогов, но Тристан, учуявший это, хотя вовсе не смотрел в сторону недовольного, одёрнул его:
– Прекрати, Марсель! Аврора наша гостья! И сегодня место справа от меня – принадлежит ей!
– Как скажешь, отец, – ответил молодой Единорог, и отошел на другую сторону костра.
Аврора с радостью оказалась бы рядом с Фрэйей, но отказаться от предложенной чести – сидеть справа от вожака, не могла. Поди знай, как воспримут её своеволие единороги.
Единороги не сидели плечом к плечу. Между ними сохранялась некая дистанция. Словно каждый обозначивал собственную зону комфорта. Впрочем, это не мешало им переговариваться, рассказывать о чем-то друг другу, смеяться над одним им понятными шутками.
Аврора смотрела на мужчин и женщин. Все, как один, были молоды и хороши собой. Все, как один, одеты в белоснежные хитоны у дам, и брюки и рубахи навыпуск у мужчин, такие же, как и у Тристана. Волосы единорогов, длинные и белокурые, были схвачены обручами, чтобы не падали на лицо и не мешали, но только обруч Фрэйи и корона Тристана сверкали ярко – синим сапфиром. Отчего-то Авроре показалось, что витой рог, увенчивающий голову каждого единорога, при переходе в ипостась человека трансформируется вот в такой обруч. «Нужно будет спросить об этом у Фрэйи. Узнать, правильна ли моя догадка? – подумала Аврора, занимая место на плато справа от Тристана, – но не сейчас. Если начну сразу же задавать вопросы, это может показаться неприличным. А в этом Мире, похоже, и так не шибко жалуют драконов».
– Ты загрустила, Дракошка? – усмехнулся Тристан, взглянув на ставшее задумчивым лицо Авроры.
– Нет, – ответила девушка, – просто все так необычно и непривычно. Ваш Мир не похож ни на один из тех, что довелось мне увидеть, – Аврора вскинула подбородок, – и вообще! Я не дракошка, а Драконтесса!
– Драконтессой ты станешь, когда обретешь пару, – усмехнулся Тристан, – когда познаешь, что такое страсть. Что такое единение душ и тел. А пока – ты Дракошка. И этим словом я вовсе не хочу тебя обидеть. Просто до сегодняшнего дня у нас не было возможности дать определение девочке – дракону. Ты не сердишься на меня?
– Нет! – Аврора замотала головой, – конечно нет!
