Тем же вечером, когда лучи закатного солнца отражались от наплечников позолоченных доспехов падишаха, тот в мрачном расположении духа входил в алый штабной шатер, где уже собрался военный совет.
Акбар так и не смог придумать ни одной стоящей тактической схемы. Он занял свое место на маленьком престоле, напротив которого со скрещенными ногами сидели полукругом Ахмед-хан и остальные военачальники. Их помощь и совет были для него сейчас важны как никогда, но он не мог отделаться от мысли, что совет у него слишком уж разномастный. Были здесь такие, как, например, Мухаммед-бек, человек в красно-зеленых полосатых одеждах, который служил ему еще дольше, чем Ахмед-хан; в юности он воевал при Панипате вместе с Бабуром и делил все жизненные невзгоды с Хумаюном, о чем красноречиво говорили его шрамы. Другие, вроде широкоплечего таджика Али Гюля с причудливыми усами, были гораздо моложе и застали лишь несколько последних сражений отца Акбара. Были здесь также и те, кто стал его союзником совсем недавно. К примеру, такие, как раджа Рави Сингх, рослый здоровяк в красном тюрбане, который сейчас шумно поедал миндаль с гравированного медного блюда, – правители меньших государств; или даже как сам Рави Сингх – из тех раджпутов, кто уже стал сюзереном Акбара после его победы над Хему. Сейчас все лица всех этих людей, старых и молодых, значительных и не очень, выражали лишь покорность.
– Какие мы сегодня понесли потери? – спросил падишах.
– Мы потеряли часть боевых слонов и более трехсот воинов, – доложил Ахмед-хан. – Есть много раненых с тяжелыми ожогами, и они, скорее всего, не выживут.
– Несмотря на потери, мы должны были попытаться, – ответил Акбар. – Нам стоит использовать больше новых, более совершенных приспособлений, таких как укрепленные хауды, если мы не хотим, чтобы рана Удай успел собрать большую армию или, может быть, даже заключил союз с другими правителями раджпутов, прежде чем мы сможем взять Читторгарх.
– Он вряд ли найдет себе союзников, – спокойно вставил Рави Сингх. – Правители государства Мевар очень долго отваживали от себя любых возможных союзников своими притязаниями на господство во всем Раджастхане, вели себя с соседями напыщенно и высокомерно.
– Что же, рад это слышать. Кому-либо удавалось захватить Читторгарх без помощи перебежчиков?
– Да, – ответил Мухаммед-бек и почесал горбатую, неправильно сросшуюся переносицу. – Более двухсот лет назад это сделал человек по имени Аладдин Хилджи, а позже – гуджараты.
– Мы можем узнать что-нибудь об их тактике?
– Я не знаю ничего о действиях Аладдина Хилджи: это было слишком давно. Однако, когда я был в Гуджарате после того, как твой отец осадил Чампнир, я говорил с местным стариком, который рассказывал мне, как в наступлении они попробовали, как и мы, строить укрепленные баррикады, чтобы атакующие могли подобраться поближе. Они даже построили своего рода крытый проход из толстых шкур – гуджараты называют его сабат, – благодаря чему они смогли продвинуться довольно высоко по склону. Но, насколько я могу судить, победа в итоге досталась им большей частью из-за того, что защитники крепости были уже истощены голодом и болезнями… Я бы заговорил о крытом проходе и раньше, если бы мне не казалось, что настил действительно хорошо защищает лишь от стрел, но при этом будет легко проницаем для мушкетных пуль, а также ядер.
