– Хорошо. Посмотрю, как будет время. Пока.
С этими словами звонок прекратился. Антон положил трубку и повернулся лицом и затихарившимся гостям. Все они, несомненно, волновались. Да и сидеть впустую мало кому нравилось. Маша всё время посматривала на часы. Ей уже следовало отпускать няню. Вероника с Игнатом, которые ради встречи отпросились с работы, выглядели совсем угрюмыми. Сергей от выпитого уже раскраснелся, его девушка всё чаще пихала его в бок, чтобы прекращал…
– Что там? Скоро она? – не выдержала Людмила Анатольевна.
– Отбой. Раньше, чем завтра после обеда не вернётся. Доктора там что-то на посев взяли, так что, пока микроорганизмы не вырастут, никто её домой не отпустит.
– Нелюди! Девочка и так столько пережила, вся группа погибла. А они ещё и издеваются гады! Фашисты!
Худощавая женщина скривилась, затем добавила несколько матерных слов, никак не подходящих образу интеллигентной дамы, который она страрательно блюла, и снова убежала на балкон курить.
– В конце концов, если искать позитивные стороны, то можно порадоваться, что такое доскональное обследование бесплатно проводят, – рассудил весёлым голосом Сергей и залпом выпил очередную рюмку водки. – Вдруг там последствия какие-нибудь опасные? Всё-таки совершенно другая среда на этом Острове, и островитяне хоть и люди, а иммунитет у нас с ними разный.
– Это-то верно, – вздыхая, согласился Антон. – Только у неё после всей этой медицины должен разговор с руководством корпорации состояться. И серьёзный.
– Если посмеют претензии предъявить, то можно смело увольняться из этой Stellimber Incorporated ко всем чертям! За преждевременный разрыв контракта взыскивать они ничего не станут. По соглашению такие меры за нематериальные правонарушения не предусмотрены, – подала голос Маша.
– Да?
– Угу. Я это хорошо помню, хотя даже испытательный срок у них не доработала до конца. Сразу поняла, что бежать оттуда надо сломя голову.
– А увольнение не так страшно, пусть Инга семьёй займётся. Может, хоть внуками наконец-то порадуете, – проворчала мама Антона. И хотя сам Антон мысленно был с нею согласен на все сто, он всё равно возмущённо воскликнул:
– Мама!
– Потому что если и вешать над диваном картину, то семейный портрет с детьми, а не вот это убожество, – упрямо продолжила та, и обычно молчаливый отец Инги поддержал:
– Вот здесь даже я соглашусь.
– Зря вы так, – покачал головой Игнат. – Мне подпись автора не разобрать, но художник определённо талантлив. Перед вами шедевр! Посмотрите на мазки, как прорисовано всё – чётко, досконально. Как наложены друг на друга цвета! Видно даже напряжение мышц шеи мужчины. Всё в этом полотне дышит жизнью! Создаётся впечатление, что стоит задержать взгляд на несколько мгновений дольше, и он обернётся.
– Я ему обернусь, и так пугает, – пригрозил картине отец Антона и, окидывая холст пристальным взглядом, задумчиво подметил. – Как Инга вообще такую громадину на самолётах до Москвы довезла?
– Ох, и была у меня история! – тут же воскликнул, хлопая себя по коленям, развеселившийся Сергей. – Летел из Мексики. Туром. То есть орда нас русских.
– Уже как начало анекдота, – вздохнула Маша, начиная ненароком проверять, все ли её вещи в сумочке. Она определённо намеревалась вот-вот уйти.
– Так и было бы, не будь я сам свидетелем!
– Мне вот пока вообще не смешно, – вставила своё слово Вероника, супруга Игната.
