– Вообще-то есть средство получше, – хихикнула она. – Даже следа не останется!
– Что за средство?
Она загадочно сверкнула большими глазищами и с улыбкой выскочила из комнаты. Не прошло и пары минут, как девушка вернулась и, прикрыв за собой дверь, подскочила ко мне. В ее руках была игольница и спиртовая салфетка.
– Меня Варвара научила, – горячо прошептала Поля, нависая надо мной. – Проколем синяк иголкой и выпустим кровь. Нет крови – нечему синеть, верно?
Хм, а ведь верно. Простая деревенская хитрость, стоило догадаться.
– Позвольте, княжич, я мигом…
Я остановил ее руку с иголкой, уже потянувшуюся ко мне.
– Я сам. Дай-ка сюда.
– Неудобно же, княжич! – возмутилась она. – Давайте я, мигом р-раз, и всё! Даже больно не будет, обещаю.
– Возьми-ка лучше зеркало и держи… вот так. Поближе, наклони.
Надувшись, Полина встала напротив меня с зеркалом. Я протер скулу салфеткой и, перехватив иглу, ввел под кожу.
Бойчин бил умело – рядом с синяком проходил лицевой нерв. Но я попал куда надо.
Бросив иглу на поднос, я несколько раз нажал на покрасневшую скулу, выдавливая кровь.
– Ой, сударь… ловко вы, – удивилась Поля.
– Вот так, – смахнув последнюю каплю крови салфеткой, я кивнул девушке. – А лёд всё же принеси.
Пока она бегала за льдом, я успел закончить с ужином и теперь снова рассматривал кодекс. Очередная попытка впустую, но я не отчаивался. На новые попытки у меня есть вся ночь. Хотя ноющее тело подсказывало, что можно было потратить её иначе.
– Поля, – я поднял взгляд на мнущуюся у двери служанку. Отчего-то покраснев, она опустила взгляд.
– Подойди.
Она встала передо мной, теребя краешек передника. Ну что за прелесть! Обожаю смотреть, как она смущается.
– Полина.
– Да? – прошептала она.
Я устало поднялся с кресла и приобнял девушку, втягивая легкий аромат духов у её шеи.
Ох, всеотец. Из постели бы не выпускал эту девчонку.
Выпрямившись, я посмотрел в её большие глаза и приблизился, почти касаясь носом лба служанки.
– Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала.
Девушка подобралась, закусив розовую губку, и кротко кивнула.
– Я готова…
С улыбкой выпустив её, я прошел к креслу и открыл свою сумку с вещами. В нос ударил терпкий запах пота и грязи. Пошарив внутри, я выудил пачку купюр и протянул ей.
– Через три дня поезжай в город и сделай всё так же, как в прошлом месяце. Ты помнишь, как надо сделать?
Побледнев, она завернула смятую пачку в передник и энергично покивала.
– Пока спрячь их у себя. Перед тем, как ехать, зайди ко мне – я дам остальное. Всё, беги.
– Доброй ночи, княжич! – снова поклонившись, она вышла из комнаты, а я стёр с лица привычную улыбку и опустился в кресло. Вытащил из скрытого ящичка в столе серебряный поднос, зажигалку и пистолетный патрон.
Отделив ножом пулю, высыпал порох на покрытый жжёными пятнами поднос и чиркнул зажигалкой. Вспышка – и тонкая струйка дыма поднялась к потолку, разнося такой знакомый и успокаивающий запах пороха по комнате.
Наконец-то…
Я закрыл глаза и, сделав глубокий вдох, расслабленно вытянулся в кресле.
– Отец, – мои пальцы сжали толстую кожаную обложку кодекса. – Я всё перепробовал.
Я не знал, как отец овладел кодексом – он был с нами всегда, сколько себя помню. До того самого дня, когда опричники ворвались в наш дом.
В ушах снова загудели их крики: "Смерть роду, предавшему Империю!".
Но отец не предавал.
Тридцать лет его безукоризненного служения кончились в один день – когда во дворец ворвались мятежные солдаты и попытались устроить переворот. А дальше всё происходило очень быстро.
