Владыка забвения: Железная Воля - страница 17

За эти двенадцать лет Лоренс, как учитель, крепко привязался к этому славному мальчику. Нортон был самым обычным ребенком: болтал о своих мечтах, мечтал о будущем, хотел жить. Каждый день Лоренс приходил в библиотеку, чтобы обучать его – обучать ради того, чтобы в будущем мальчик отдал свою жизнь своему жестокому отцу. Каждый раз, когда пара наивных детских глаз заглядывала в его собственные, Лоренс не мог удержаться от болезненных мыслей о предначертанной судьбе ребенка. Однажды Нортон даже сказал, что хотел бы вырасти таким же умным, как его учитель, и эти слова еще глубже ранили сердце Лоренса, напоминая ему о том, что у мальчика никогда не будет возможности прожить свою собственную жизнь.

Демон опустился на колени, укрывая светлую макушку руками. Сейчас он плакал навзрыд, затыкая каждый звук глубоко в горле, чтобы его не услышали. Горячие слезы жгли кожу, а тело содрогалось, то ли от ужаса, то ли от боли и отчаяния. Он надеялся, что все это никогда не произойдет, что граф одумается и даст своему сыну шанс на жизнь, что однажды посмотрит на него и скажет: «Я так сильно тебя люблю, сын мой!» Лоренс верил, что до этого еще далеко, что Энгель даст отсрочку хотя бы до восемнадцати лет. Но как же он ошибался.

Граф боялся Норта. Лоренс слышал от служанок, что Энгель просыпается по ночам в страхе, злобно выкрикивает имя своего сына и разрывает постель от ужаса. Маленький демон был главным страхом поместья. Те, кто жил здесь, предпочитали избегать мальчика, держаться на расстоянии, прекрасно осознавая его участь и опасность. Они боялись, что под их крышей растет монстр, и сами тем самым превращали его в то, чего так опасались.

Демон нашел в себе силы хотя бы немного успокоиться. Он осознавал, что, даже если откажется участвовать в этом кошмаре, если прямо сейчас попытается уйти или прекратить происходящее безумие – у него ничего не выйдет.

– О, Триединые Боги! Если вы слышите меня, прошу, помогите этому несчастному мальчику! Даруйте ему спасение, хотя бы в следующем его воплощении. Позвольте вкусить счастье, которого он так лишен. – Демон сложил руки в молитвенном жесте, устремив скорбный взгляд к небесам. – Если вы отвернулись от нас, грешных созданий, то за что же наказываете невинных детей? Почему же столь жестока ваша немилость к ним?

Лоренс, как истинный демон, никогда не склонялся перед Богами. Эти эгоистичные существа захватили разум людей, навязав им свою веру и похитив власть над миром, что им не принадлежал. Они сами избирают, кто достоин жить, а кто обречен умереть, но кто даровал им это право? Почему одна рожденная душа должна иметь меньше прав, чем другая, только из-за своих обстоятельств? Каждое живое существо желает жить, и в этом стремлении они равны.

Первые лучи Фебуса устремились на землю и осветили мир яркими красками. Они окрасили розы в саду графа в кровавые оттенки, окрасили каждый листик и травинку, наполняя окружение жизнью, заставляя всех тварей шевелиться. Один лучик помог обрести черным волосам смоляной отблеск, другой скользнул прямо на длинные девичьи ресницы. Девочка открыла глаза. Ее сонное, словно фарфоровое, личико, выражало безмятежность.

Непривычная, живая тишина окутала окружающий мир. Юная демоница села, вслушиваясь в каждый шорох и дуновение ветра. Так звучала свобода: тихо, с легким убаюкивающим шелестением.

Звуки в поместье сильно отличались от звуков за его пределами. Когда дети были внутри, казалось, что ни один шум не проникал ни наружу, ни внутрь. Лишь коридоры издавали раскатистые, тяжелые шаги разгневанного отца. Воздух там всегда был напряженным. Каждая комната, наполненная изысканной мебелью, поглощала все: смех и крик, слезы и радость. Мертвая тишина, словно кисель, окутывала каждого жителя демонического поместья, перекрывая дыхание и заставляя забыть, что такое покой.