– Это что… на чай?
– У меня больше нет. Только на бензин стольник остался. – Петр Петрович достал из другого кармана брюк сто рублей. – Вот, видишь, нет больше.
– Пройдемте. Составим протокол, а машину вашей супруги на штраф-стоянку заодно определим.
– Командир, ну не надо на штраф-стоянку, держи еще стольник. Хрен с ним, как-нибудь доеду без бензина, – Петр Петрович протянул капитану сто рублей.
– Это нарушение по квитанции стоит пятьсот рублей, еще и штрафную стоянку придется оплатить. Чего вы мне это суете? – судя по всему, капитан сегодня эти бумажки за деньги не считал.
– Больше нету, капитан, пойми.
– Подгоняйте машину к посту на стоянку. И проходите на пост для составления.
«Вот заладил – составление протокола, составление. Неужели не отпустит, душегуб проклятый?» Петр Петрович взмолился:
– Капитан, ну войди в положение, помилосердствуй, меня жена с сынишкой в монастыре ждет, я, правда, на мели, ребенок болеет.
– У всех у вас кто-нибудь да болеет. – Капитан еще раз взглянул в права Петра Петрович. И ни с того ни с сего спросил:
– Слушай, а ты случайно не еврей?
– С чего ты взял такое, капитан?
– У тебя фамилия Левин, у меня был один знакомый жид с такой фамилией.
– Да нет, капитан, это путаница в документах. Над «е» забыли две точки поставить. Я Лёвин с двумя точками на перевес, через «ё» читай. У меня мама русская, а папа тоже русский. Ну отпусти, капитан, за Христа ради умоляю, отпусти. Чего тебе стоит?
– К старцу Власию едешь?
– К нему, к нему к родному еду. Отпусти, прошу тебя.
Петру Петровичу осталось только лишь встать на колени, чтобы расцеловать этому козлу сапоги.
Капитан Волков выхватил из рук Петра Петровича сто пятьдесят рублей и сунул ему в руки документы.
– Капитан, а через сколько поворот на монастырь?
– Через двадцать километров.
– Спасибо, капитан, за то, что вошел в положение.
Капитан ничего не ответил. Инспектор ППС Волков сделал шаг-другой в сторону трассы и вытянул руку с жезлом вдоль дороги – кому-то в очередной раз «повезло».
Белый «жигуль» шестой модели притормозил и съехал с трассы на обочину, обдав пылью все вокруг себя. Капитан взял под козырек:
– Капитан ППС… Предъявите для проверки ваши документы.
– Командир, да у меня все в порядке, – водитель протянул инспектору права и документы на свою машину.
– Страховка имеется?
– Да вот, смотри.
– А техосмотр проходили?
– Смотри, вон на стекле висит.
– Не употребляли?
– Да нет, я вообще не пью.
Инспектор подошел к машине, посмотрел через лобовое стекло на техталон и протянул документы водителю «шестерки»:
– Честь имею!
Петр Петрович сел в машину, пристегнулся ремнем, включил левый поворот и выехал на трассу. «Повезло же мне нынче с гаишником, всего в сто пятьдесят рублей мне обошелся, могло быть хуже во сто раз, да запросто могло».
Петр Петрович ехал к старцу. Ехал за подсказкой, без капельки надежды на удачу – скорее, от безысходности тупой ехал, по безнадеге, скорее, формально ехал, ехал в никуда, по формальным соображениям. И такое в нашей жизни бывает, иногда и зачастую.
Проехав еще с двадцать километров, на шестидесятом километре от МКАД Петр Петрович включил правый поворот и остановился на обочине шоссе у небольшого придорожного кафе. Он вышел из машины, чтобы свериться, не проехал ли он поворот, ведущий к монастырю.
В это время на крылечке перед входом в кафе сидел смуглый с узким разрезом глаз молодой человек лет тридцати. По внешности это, скорее всего, был таджик или туркмен, одет он был в белый халат с засученными по локоть рукавами. Он сидел на крылечке и чего-то то ли бубнил, то ли напевал, подперев ладонью подбородок. Скорее всего, он напевал себе под нос национальные мотивы, песни о родине своей. Петр Петрович прервал его за этим занятием:
