Надеюсь, ему там в паху сейчас больно! Высокомерный верблюд.
– Я поняла, – отвечаю я, распрямив плечи и сжав руки по бокам.
– У тебя будут какие-то вопросы ко мне по поводу правильного поведения?
По пути сюда я настроила себя на позитив, и поэтому смогла ответить:
– Не думаю, что у вас будут какие-то вопросы по поводу моего поведения здесь. Я уверяю, что у меня нет никакого интереса ни к кому. Пробуду всего неделю. Думаю, ты сможешь как-то справиться с этим? Потом уеду, и больше не придётся беспокоиться о том, что я могу кого-то развратить. Или соблазнить. Ты за это переживёшь?
Когда я закончила говорить, краснея от собственной дерзости, на лице Ислама промелькнуло удивление, и он невольно зарычал. Наверное, никто никогда не говорил с ним в таком тоне.
Однако отступать было поздно. Он не сможет меня запугать. Когда Ислам приблизился, я буквально ощутила исходящие от него волны гнева.
– Я лишь сейчас объясню тебе, как со мной следует разговаривать! Не знаю, как реагировал на это твой опекун, но такое неуважение здесь, со мной, недопустимо.
Зачем он так близко? Ещё и наступает. Я никогда раньше не была настолько смелой, чтобы так разговаривать со своим прежним опекуном. Как только он снова подошёл ближе, я инстинктивно сделала шаг назад.
– Я также осведомлён о том, сколько ты здесь пробудешь. И знаю, что такая эгоистка, как ты, может уделить не больше недели своей сестре, которая любит тебя настолько, что готова отказаться от своего счастья сколько угодно долго.
Ого! От его слов я перестала отступать.
– Что? Ты только что назвал меня эгоисткой?
Даже с лёгкой улыбкой на губах он не выглядел менее сердитым. Мерзкий верблюд!
– Да, назвал. Ты эгоистка
– Позволь кое-что сказать тебе, мистер Патриарх! – Стараясь успокоиться, делаю глубокий вдох. У-у-у! – Меня бы здесь не было, если бы я не любила Фатиму. Если бы это не значило для неё так много, ноги моей здесь не было бы! Своё благословение я дала ей уже давно!
Понимаю, что оправдываюсь перед ним! Как так? Я не хочу предоставлять ему ещё больше информации о себе, которую он мог бы использовать в дальнейшем.
– И что? – его тон не стал мягче.
Стараюсь подавить неожиданный эмоциональный порыв.
– И это, чёрт подери, тебя совсем не касается.
Теперь я отступаю до тех пор, пока не упираюсь спиной в стену. Ислам снова сокращает расстояние. И я не могу не замечать, как между нами растет, ширится странное, непонятное силовое поле. Он вдруг улыбнулся, нависая так, что аж не по себе.
– Ты знаешь, кто я такой? Каков мой статус здесь?
Он, похоже, в бешенстве. Ни на мгновение не верю ни его мягкой улыбке, ни спокойному голосу.
– Конечно, – я просто взрываюсь на месте. – Высокородный верблюд, подойдет?
– Так зачем же ты хочешь разозлить меня? Что!!!?
Он так быстро потянулся вперёд и схватил меня за руку, что я не успела уклониться от его рывка. От его прикосновения электрический разряд пронзает всё моё тело. Остро. Жёстко. Красочно.
– Каждый разумный человек сто раз подумает, прежде чем говорить подобное! Даже если дела члена семьи его не касаются, произносить подобное тому, что сказала ты, тебе разрешил Аллах? Очень жаль твоего опекуна, наверняка ему довелось испытать твой норов на себе.
От силы ощущений я судорожно и ошалело выдыхаю. Взгляд потрясённо перескакивает с его руки на лицо. Он чертовски красив! Притягателен! И черт возьми, между нами, желание. То самое неприличное чувство, когда очертя голову против всех рациональных порывов хочется и жжется. Я не в силах унять нарастающее дыхание. Парень смотрит красноречиво на мой рот. И, наверное, чувствует то же самое. Я вижу, так как тут же он быстро отпустил мою руку.
