– Вином от него не пахнет, – изумилась Ляйсан.
– Как стеклышко, – подтвердила Байя.
– Тогда пускай признается! Из-за него я страдал всю дорогу в овощах?!
– Стыдитесь, сударь рыцарь, – усмехнулся Брастер. – Ваше тельце подождёт, – он, озираясь оправил свою помятую ручищами гневной магички, жилетку. – Дверь получше заприте. Ставни на окнах. Присядем. Дело наисерьезнейшее и безотлагательное. Влипли-таки мы с вами ребятки по самые по… Значится так.
***
Всю первую ночь в дороге Брастеру снилась Байя. Они вместе показывали безликой высокородной толпе какие-то глупые всем давным-давно известные фокусы: вытаскивали из ушей медяки, кроликов из шляп, заставляли лягушек исчезать в бокалах. Несмотря на заурядность сих действ, аплодировали им стоя. Когда же Брастер бросился поздравлять пышнотелую магичку с успехом и заключив её объятья изнамерился поцеловать, та расплылась в улыбке и вдруг заржала как испуганная лошадь. Сон оборвался. В носу стоял резкий запах свежей брюквы и застарелого кислого пота.
– Куда тебя несёт, отродье клыкастое?! – услышал Брастер голос кучера, того что постарше. – А ну давай назад к едрени! Назад я сказал, фитюки[4]дикарские! Людей поразбужаете!
В ответ раздалось грубое троллечье рычание, ржание лошадей, за ними топот удаляющихся копыт.
– Не разбудили?
– Вроде не.
– Что-то храпу не слыхать.
Брастер мигом сообразил – речь идёт о нём и захрапел во всю мощь своих пусть и не шибко могучих, но всё ж таки лёгких. Голова болела от выпитого, во рту хаживали кошки, однако, он продолжал усердно храпеть и вслушиваться в разговор двух возничих.
– Жалко. Нормальный вроде бы мужик.
– Х-ех. И впрямь жалко. Свой, как говориться, в доску. Хороший человек. Я с хорошим человеком завсегда. Хоть чаю, аль закусить. А как он с Юродей-то, помнишь? Ножка, говорит, у моей подружки, прям вот как две капли воды былась!
Посмеялись.
Тут один из пары бизонов, слева, начал недовольно пыхтеть и склоняться в бок, увлекая повозку с накатанной дороги. Возница принялся выправлять вожжами и тихо прикрикивать на спесивое лохмача.
– Куды тебя несёт, подлец ты эдакий?! А ну прямо тяни. Прямо! Всё хозяину расскажу. Подойду в один день и скажу: – Подлец наш Боярышник! Подлец, а не бык. Кедрушка, вона – послушная тёлка. А Боярышник – подлец и дрянь каких свет не видывал. Ходи прямо, кому говорю! Вот так, подлец ты эдакий. Слушайся, когда с тобой говорят. Вот так. Спокойнее тяни. Работу свою работать надобно, а не норовы показывать.
Возница помоложе прислушался ещё раз к храпу Брастера и продолжил:
– А чего Берза с ними сделает?
– Ну, думаю толстяка троллям на потеху. Доходягу сразу в расход. Толку-то с него – чуть. Старуху тоже. А эту кобылку восточную, как пить дать в Бруст в бордель продаст.
– Я бы такую кажную ночь пользовал. Ох хороша девка.
– Хороша. Да тоща уж больно. Но да нашему то что, лишь бы карманы набить. Говно, а не мужик. Дрянь. Хотя попользует конечно и сам – пробы ради.
– А эту?
Брастер мог поклясться, задавая вопрос, кучер показал обеими руками объём груди Байи.
– Эту? Хе-хе. Вот такую я бы каждую ночь пришпоривал. Вот это баба!
Брастер перешёл на более умеренный храп для лучшей слышимости и даже не заметил, как его кулаки сами собой сжались.
– С ней осторожно нужно. Магиня. Берза на неё «Удавку» набросит. Специально кристалл с собой возит. Давно уж испробовать хочет.
– А коли не сработает?
