– Не надо, – запротестовал Ростовский. – Я хочу видеть тебя именно такой.
Когда они вышли из гостиницы, уже смеркалось. Резван по-прежнему стоял у входа и о чем-то негромко разговаривал с высоким мужчиной в добротном костюме. Казалось, что сутенер никогда не уходил отсюда. Заметив выходящих Илью и Ладу, мужчина в костюме что-то негромко сказал сутенеру и показал взглядом на удаляющуюся пару. Резван, заметив настороженный взгляд Ростовского, деликатно отвернулся в сторону и о чем-то негромко заговорил.
Илья посмотрел на Ладу:
– Тебе знаком этот высокий мужчина?
Девушка выглядела несколько напряженной и крепко прижимала рукой его локоть.
– Ты знаешь этого мужчину? – не выдержал Ростовский гнетущего молчания.
Лада смело посмотрела на Илью и ответила с неожиданной сухостью:
– По-твоему, я должна знать всех мужчина в городе?
Ростовский смутился:
– Ты неправильно меня поняла, Лада. Я не хотел оскорбить тебя. Но он так на тебя посмотрел.
Лада неожиданно остановилась, высвободила руку и сдержанно сказала:
– А если даже я с ним была знакома, тогда что?
В вопросе звучал вызов. Как не понять!
– Это ничего не значит, для меня ты единственная женщина, – неожиданно признался Ростовский.
Ресторан не разочаровал их. Музыканты в национальных костюмах играли латиноамериканскую зажигательную музыку. На сцене три пары танцоров исполняли танго. Лада, в который раз за сегодняшний вечер, сумела удивить его. Оказалось, что она прекрасно танцует. Она обращала на себя взгляды многих мужчин. За ее плечами чувствовалась серьезная танцевальная школа. Мужчины откровенно раздевали ее глазами, и, странное дело, Ростовскому был приятен ее неожиданный успех. В нем внезапно проснулось чувство собственника – вот вы на нее глазеете, а я отведу эту красавицу в номер и поимею, как хочу!
Лада танцевала какой-то очередной бразильский танец, и Ростовский, приветливо улыбнувшись, показал жестом, что пойдет курить. Девушка не возражала, ответив легким кивком. Илье с ней было необыкновенно легко, за эти несколько часов, проведенных вместе, они научились понимать друг друга без слов.
В вестибюле было прохладно. Оно и понятно – вечер! Ростовский закурил, наполнив легкие табачным дымом. С улыбкой подумал о том, что когда они вернутся в гостиницу, то он попросит ее исполнить все эти пируэты специально для него. Глядя на нее, так искусно перебирающую ногами, даже у столетнего старца проклюнется либидо.
– Сигареткой не угостишь? – раздалось у самого его уха.
Ростовский повернулся. Рядом стоял парень лет двадцати восьми. Ничем не примечательная внешность, если не считать килограммовой золотой цепи на шее. Но это уже атрибут одежды.
Ростовский, стараясь скрыть неудовольствие, достал сигарету и протянул парню. Тот лениво взял протянутую сигарету и процедил сквозь зубы:
– Огонек-то будет?
Ростовский щелкнул зажигалкой и поднес пламя к губам парня. Пыхнув дымом, тот не стал благодарить, восприняв эту любезность как должное. Знакомый экземпляр. Такие считают, что окружающее пространство принадлежит только им, напрочь забывая о тех, кто находится с ними рядом. Следовало бы потребовать благодарности, но портить вечер не хотелось. А парень не уходил, похоже, ему нужно было нечто большее, чем дармовая сигарета.
– Ты местный? – спросил он.
Ага, сигаретки ему маловато, так он еще и душевной беседы захотел.
– А что?
– Да так. Просто наблюдаю.
