К обеду начало просыпаться «воинство», всю ночь опустошавшее винные запасы герцога Орлеанского. Естественно, что после обильного излияния, здоровье приходит к полному упадку, а настроение к полной апатии. К счастью, в полдень слуги герцога выкатили в павильоны очередные бочонки с вином, и уныние стало покидать сад Пале Рояля.
В этот момент там появились агитаторы. Они начали убеждать «выздоравливающих воинов», что ружье без пороха не стреляет. Да воины и сами в этом убедились вчера, когда пришлось отбиваться от кавалеристов камнями, держа в руке тяжелое ружье. А это не очень удобно.
Сыграли роль агитаторы или вино, но к часу дня над Пале Роялем вновь проснулся боевой дух. То тут, то там раздавались возгласы: «на Бастилию!», «за порохом!». Через час эти возгласы слились в единый гул, и толпа двинулась на Бастилию.
Только что избранный глава районной управы, в чьем районе располагалась тюрьма-крепость, оказался самым главным представителем новой власти, участвующим в захвате крепости. Он предложил коменданту Бастилии подчиниться требованию управы и сдать крепость.
Комендант отказался и приказал открыть огонь по толпе, наводнившей небольшую площадь перед тюрьмой. С башен крепости раздались ружейные и пушечные выстрелы. Толпа в панике рассыпалась. На площади остались лежать убитые и раненые.
Комендант был уверен: крепости бунтовщикам не взять. Ее окружал глубокий ров и проникнуть внутрь можно только через подъемный мост, который опускался изнутри. Но чтобы напугать штурмующих, покинувших площадь и укрывшихся за стенами домов, он выдвинул встречный ультиматум: если через час в окрестностях Бастилии окажется хоть один бунтовщик, он взорвет крепость и разнесет полрайона.
Однако, ультиматум коменданта напугал не штурмующих, а его собственных солдат. Мало, кто из них мечтал о такой смерти: быть разорванным на куски взрывом. Солдаты, стоящие на воротах, опустили мост, открыли ворота и кинулись прочь со всех ног. Никто их не задерживал.
Комендант, видя такое дело, помолился, зажег факел и стал спускаться в пороховой склад. Но дорогу ему преградили солдаты, ощетинившись штыками. Они-то сбежать не успели.
В это время толпа штурмующих узкой рекой через мост уже вливалась в крепость. Коменданта и всех офицеров окружили, забили прикладами, и искололи штыками. После чего уже мертвому главному защитнику Бастилии отрубили голову, водрузили ее на пику и понесли по улицам Парижа в сторону Пале Рояля. Там пику с головой воткнули посреди сада, и прерванное на три часа веселье продолжилось.
Охрану крепости взял на себя подошедший отряд Национальной гвардии. Сразу же из порохового склада стали выкатывать бочки с порохом и грузить их в подъезжающие повозки, присланные районными отрядами милиции. К исходу дня в городе насчитывалось больше сорока тысяч вооруженных защитников, с полным боекомплектом. С такой армией можно было выдержать любой штурм.
Только что избранный мэр Парижа, Жан Сильвен Байи, отправил королю ультиматум с требованиями отвести от города войска, вернуть Жака Неккера на должность министра финансов и выдать графа д’Артуа, как главного виновника кровопролития 13 июля. В противном случае, Национальная гвардия получит приказ идти на штурм Версаля.
Но король не получил послание Байи этим вечером. Его величество был на охоте в Рамбуйе. Он уехал туда сразу после проводов брата. Настроение короля в ту ночь было хуже некуда, а поднимать его Людовик умел только одним способом: охотой.
