Вернулся король 15 июля отдохнувшим и бодрым. Но лучше бы не возвращался. Не дав снять его величеству сапоги, министр двора де Вийедей огорошил:
– Вчера парижане взяли штурмом Бастилию, ваше величество.
– Бастилию? Зачем?
– Не знаю, ваше величество. Может быть они объяснили это в письме?
– В письме? Где оно?
– Оно на вашем письменном столе, ваше величество.
– Хорошо, я почитаю.
Дав слугам себя переодеть, король уселся за стол и вскрыл конверт. Ультиматум Байи его не на шутку напугал. Он немедля вызвал секретаря и продиктовал приказ войскам, окружившим Париж, вернуться к месту расквартирования. Посыльный с приказом еще только садился на коня, а король уже отправился в зал «Малых забав». Неожиданное появление короля прервало обсуждение депутатами очередной статьи Конституции. Все замолчали и в тишине король прошествовал к тому месту, где обычно стояло его кресло. Он подождал традиционного приветствия депутатов, выражавшегося всеобщим вставанием с мест. Однако депутаты не спешили соблюдать традиции, и король, скрепя сердце, простил им такое невежество. Он не присаживаясь в кресло, объявил:
– Спешу вас уведомить, господа, что я только что распорядился отвести войска от Парижа и прошу вас известить столицу об этом моем распоряжении.
Весь зал взорвался аплодисментами.
Король покинул собрание вполне довольный собой. Народ его любит, а тактика соглашательства приносит свои плоды.
Аббат Сийес не присутствовал на этом заседании Учредительного собрания. Весь день он просидел в своем кабинете отеля Клюни. Дежурный монах не успевал носить ему записки, присланные с голубиной почтой. Анжер, Лион, Амьен, Бордо, Вернон, Кан Дижон, Марсель… везде одновременно вспыхнули вооруженные восстания, создавались органы самоуправления и отряды Национальной гвардии. Сийес тщательно переписывал донесения на большой лист бумаги. Завтра эта бумага ляжет на стол маркиза де Монферрат.
***
Король не спешил сообщать в Париж о выполнении остальных требований ультиматума. Он хотел дать время своему брату уехать как можно дальше от столицы и лишь когда посчитал, что граф д’Артуа находится в безопасности, отправился в парижскую ратушу с небольшой свитой.
При выходе из кареты, вместо обычного «виват король», его встретила тишина. Немного обидевшись, король принял какие-то ключи, которые ему подсовывал на подушке тот ненавистный маленький человечек, что докучал ему во время похорон сына, и вошел в здание ратуши. В зале, куда его сопроводили, было полно народа. К кому тут обращаться, совершенно непонятно. Наконец, в безликой толпе он увидел знакомое лицо маркиза де Лафайета. Король заговорил, глядя ему в глаза.
– Я приехал вас уведомить, что войска по моему приказу отведены в места своей постоянной дислокации, Жаку Неккеру отправлено письмо с просьбой вернуться на свой пост. Что касается графа д’Артуа, то еще до получения письма господина…мэра, я отправил его в отставку и выслал за пределы Франции.
– Это очень хорошо, сир, что вы откликнулись на нашу просьбу, – ответил за всех Лафайет. – Еще вам надлежит своим указом утвердить все решения Учредительного собрания, начиная с 13 июля по сей день.
– Хорошо, я рассмотрю их в ближайшее время.
– Мы уже подготовили текст указа, сир. Вам нужно его лишь подписать.
Такого нажима королю еще не приходилось испытывать. Но раз уж начал уступать, надо идти до конца. Да и что изменится, если он не подпишет указ? Фактически все уже свершилось. Его подпись лишь узаконит свершившееся. Законно или незаконно, они будут действовать. Пусть уж тогда действуют законно. И король подписал указ.
