Акт отмщения наметили на время Новогоднего маскарада в Эрмитаже. Платон никому не рассказал о своем плане. Он лишь намекнул братьям и сестре, что в новогоднюю ночь должно произойти невероятное событие и посоветовал обязательно быть на Новогоднем балу.
Этот день настал. Публика заполняла большой зал Эрмитажа. Участники бала ревниво поглядывали друг на друга, стараясь определить, не затмевает ли чей-то маскарадный костюм его собственный своей оригинальностью. Но даже в этой пестроте красок всех поразил костюм палача. Человек, одетый в длинную черную мантию и красный капюшон с вырезом для глаз, сразу обратил на себя общее внимание. Он шел по залу, и толпа расступалась перед ним. Все боялись соприкоснуться с его мантией хотя бы краешком своей одежды. Даже костюм палача внушал всем непонятный страх и брезгливость одновременно.
Когда объявили о выходе императора, публика выстроилась по обе стороны от парадных дверей, создав широкий проход для высочайшей особы и его свиты. «Палач» спокойно прошествовал вдоль живого коридора и занял место в первом ряду. Хотя это была неприкрытая наглость, никто ей не воспротивился.
Двери распахнулись и появился улыбающийся император во всех своих регалиях. Грянул гимн «Славен наш Господь в Сионе». В это время «палач» бросился к императору, на ходу вынимая нож из широкой мантии. В шаге от Павла он занес нож для удара. Император машинально закрылся рукой и отпрянул от убийцы. Все замерли: кто в ожидании чуда и торжества справедливости, кто в ужасе от неизбежного и непоправимого кощунства. Но в это время нож из рук «палача» выпал, и он со всех ног бросился из зала.
Оркестр еще играл гимн. Павел нагнулся, поднял нож, повертел его в руках, разглядывая со всех сторон, затем обвел взглядом окружающих и внезапно заорал:
– Догнать!!!
Толпа в страхе шарахнулась от царя и бросилась к выходу. Мешая друг другу, спотыкаясь и падая участники бала бежали не за злодеем, а от гнева императора.
– Ты на это нас позвал посмотреть? – к Платону Зубову подошла Ольга.
– Так не должно быть… это невозможно…, – побледневший Платон был явно не в себе.
– Идемте отсюда, – подхватил их под руки Николай.
Они поехали к дому Валериана, который давно не ходил на большие приемы и балы, дабы не смущать публику костылем и протезом на ноге.
Валериан ждал их позже и по их встревоженному виду понял: на балу произошло не то, что они ожидали. Ольга сухо, без эмоций, с ноткой сожаления рассказала, что произошло. Чего-то подобного Валериан и ждал.
– Этот ваш палач видел тебя в лицо, Платон? – приступил он к допросу.
– Конечно, видел, – Платон сел на стул, положил локти на колени и опустил голову.
– Ну, тогда нам всем нужно срочно бежать отсюда, – заключил Валериан.
– Куда бежать? – растерянно спросил Николай.
– В Берлин, Лейпциг… куда угодно.
– Погодите вы бежать, – стараясь всех успокоить заговорила Ольга, – ничего страшного пока не произошло. Ну, видел этот «палач» Платона, и что? Его-то самого никто толком не разглядел. Даже непонятно, кто это: мужчина или женщина. А если его не найдут, то Платону и нам всем нечего бояться. Нужно просто вести себя, будто ничего не случилось.
– Да, Оля, ты права! Ничего не случилось, – воспрял духом и вскочил со стула Платон, – они его не найдут.
– Тогда, по домам? – полувопросительно предложил Николай, обрадованный, что никуда не нужно уезжать.
