Всадники не пытались приблизиться. Они видели, что мы вооружены, и не хотели драться, а просто желали убедиться, что мы будем следовать на север, какая бы судьба нас там ни ждала.
– Ты не можешь их прогнать? – требовательно спросил Болти.
– Тринадцать против девятнадцати? Вообще-то, можно было бы попробовать, если бы наши тринадцать стали сражаться, но они не станут.
Я показал на вооруженных мечами людей, которым Болти заплатил, чтобы они нас сопровождали.
– Эти вполне годятся на то, чтобы отпугнуть бандитов, – продолжал я, – но они недостаточно глупы, чтобы сражаться с людьми Кьяртана. Если я попрошу их драться, они, скорее всего, присоединятся к врагам и поделят с ними твоих дочерей.
– Но… – начал было Болти. И замолчал, потому что мы наконец увидели, что́ нас ожидает.
Невольничий рынок находился там, где речка, петляя, спускалась в глубокую долину. И в этой большой долине возле моста (то был лишь громадный каменный брус, перекинутый через другую реку, пошире, видимо, через Виир) стояла приличных размеров деревня. Посреди деревни толпились какие-то люди, и я увидел, что их охраняют.
Всадники, следовавшие за нами, подтянулись ближе, но, когда я остановился, тоже остановились. Я бросил взгляд вниз с холма. Деревня находилась слишком далеко, чтобы можно было разглядеть, есть ли там Кьяртан или Свен, но казалось разумным предположить, что люди явились в это селение из Дунхолма и что их привел сюда тот или иной правитель Дунхолма.
Болти тревожно пискнул, но я не обратил на него внимания.
С юга в деревню вели еще две тропы, и я догадался, что всадники охраняют все тропы и весь день напролет перехватывают путников. Они гонят свою добычу к селению, и те путники, которые не могут заплатить, становятся пленниками.
– Что будем делать? – спросил Болти. Он был близок к панике.
– Я попытаюсь спасти нам жизнь, – ответил я и, повернувшись к одной из его дочерей-близняшек, потребовал у нее черный льняной шарф, который она носила вместо пояса.
Девочка развязала шарф и дрожащей рукой протянула его мне.
Обвязав его вокруг головы так, что ткань закрыла рот, нос и лоб, я попросил Хильду закрепить шарф.
– Что ты делаешь? – снова пискнул Болти.
Я не снизошел до ответа.
Вместо этого я нахлобучил поверх шарфа шлем. Нащечники встали на место, и мое лицо превратилось в маску из полированного металла поверх того, что казалось черным черепом. Видны были только глаза.
Я наполовину извлек из ножен Вздох Змея, чтобы убедиться, что он скользит легко, и заставил Витнера сделать несколько шагов вперед.
– Теперь я Торкильд Прокаженный, – сказал я Болти.
Сквозь шарф мой голос звучал хрипло и невнятно.
– Кто ты? – не понял купец, уставившись на меня с разинутым от изумления ртом.
– Я Торкильд Прокаженный, – повторил я. – И теперь мы с тобой с ними разберемся. Пошли!
– Я? – слабым голосом спросил Болти.
Я махнул рукой, веля всем двигаться вперед. Шайка, которая следовала за нами полукругом, снова отправилась на юг, вероятно, чтобы найти другую группу путников, пытавшуюся ускользнуть от военных отрядов Кьяртана.
– Я нанял тебя, чтобы ты меня защищал, – в отчаянии проговорил Болти.
– Как раз этим я и занимаюсь, – ответил я.
Саксонка, жена Болти, выла, как на похоронах, и я рявкнул на женщину, велев ей умолкнуть. Потом, в паре сотен шагов от деревни, я остановился и велел всем, кроме Болти, ждать здесь.
– Теперь вся надежда на нас с тобой, – сказал я ему.
