– Мы убили сотни врагов, – безрадостно завершил рассказчик.
Позже мы узнали, что это правда и что Аэд похромал обратно на Север, чтобы зализать раны.
Сам ярл Ивар был ранен, но выжил. Говорили, что он прячется в холмах, боясь попасть в плен к Кьяртану, и Гутред послал на север сотню всадников, чтобы его найти. Вскоре те обнаружили, что отряды Кьяртана тоже прочесывают холмы. Ивар, должно быть, понимал, что его все равно найдут, и предпочел стать пленником Гутреда, чем узником Кьяртана, поэтому он сдался отряду людей Ульфа, которые привезли раненого ярла в наш лагерь сразу после полудня.
Ивар не мог ехать верхом, поэтому его несли на щите. Его сопровождали сын Ивар и еще около тридцати уцелевших воинов. Некоторые из них были ранены так же тяжело, как их вождь. Но когда Ивар понял, что должен встретиться с человеком, который самовольно захватил трон Нортумбрии, он настоял на том, чтобы идти самому. И он встал и пошел.
Представляю, с каким трудом это ему далось, потому что боль его, должно быть, была невыносима, но Ивар все-таки заставил себя идти: он шел, хромая, и через каждые несколько шагов опирался на копье, словно на костыль. Я видел, насколько плохо было этому человеку, но он был слишком горд и не мог позволить, чтобы его несли в присутствии Гутреда.
Словом, Ивар, хоть и с большим трудом, но все-таки подошел к нам. Делая очередной шаг, он вздрагивал от боли, но при этом был полон гнева и не собирался сдаваться.
Я никогда не встречался с этим человеком раньше, потому что его воспитывали в Ирландии, но он выглядел в точности как его покойный отец, Ивар Бескостный. То же смахивающее на череп лицо с запавшими глазами, те же желтые волосы, стянутые в хвост, та же угрюмая злоба. Да, в нем чувствовалась сила.
Гутред ждал у входа в монастырь, и его личная стража построилась двумя шеренгами, между которыми Ивару пришлось пройти.
Слева и справа от Гутреда стояли его главные помощники: я, аббат Эадред, отец Хротверд и остальные церковники.
Не дойдя до Гутреда нескольких шагов, Ивар остановился, оперся на копье и окинул всех нас испепеляющим взглядом. Он сперва принял меня за короля, потому что мои кольчуга и шлем были гораздо лучше, чем у Гутреда.
– Это ты тот самый мальчишка, который называет себя королем? – вопросил он.
– Я тот самый мальчишка, который убил Уббу Лотброксона, – ответил я.
Убба был родным дядей Ивара, поэтому лицо его невольно перекосилось, и я увидел в его глазах странный зеленый блеск. То были глаза настоящей ядовитой змеи. Ивар, может, и был тяжело ранен, его мощь была сломлена, но в тот миг он хотел одного – убить меня.
– Кто ты такой? – вопросил он.
– Ты прекрасно знаешь, кто я, – пренебрежительно ответил я.
Высокомерие – это все для молодого воина.
Гутред сжал мою руку, словно веля мне замолчать, потом шагнул вперед.
– Господин Ивар, – сказал он, – мне жаль видеть, что ты ранен.
Ивар презрительно ухмыльнулся, услышав это.
– Тебе полагалось бы радоваться и сожалеть лишь о том, что я не мертв. Так, значит, ты Гутред?
– Я скорблю, что ты ранен, мой господин, – ответил Гутред, – и скорблю о людях, которых ты потерял. Но я возликовал, узнав, что ты убил столько врагов. Мы у тебя в долгу.
Он сделал шаг назад и посмотрел мимо Ивара на нашу армию, что собралась вокруг дороги.
– Мы должны поблагодарить Ивара Иварсона! – воскликнул Гутред. – Он уничтожил угрозу, что подстерегала нас к северу! Король Аэд похромал домой, зализывать раны, оплакивать павших и утешать вдов Шотландии!
