Властитель груш - страница 30

– Только он тебя утираться не заставлял, – холодно отрезал Карл, глядя Готфриду в глаза; тот молча пожал плечами. – Я сделал, что было должно, чтобы наш авторитет защитить.

И ни единого мгновения не жалел. Отец, конечно, просто взбесился, но к следующему вечеру остыл – и не просто так. Да, сосед из трущоб поднасрал им в нарушение соглашений Лиги, так что по правилам Лиге и следовало вынести наказание. Однако это тот случай, когда разобраться с проблемой следовало самим, по-мужски. Карл должен был лично, безо всяких старших дядек показать, что будет с каждым, кто без спросу заберётся в Грушевый Сад.

И дело вовсе не в том, что он сомневался в Кальваре и Лиге – видит Единый, это совсем не так; просто он прекрасно себе представлял, как важно создать для себя нужную репутацию, пока не поздно. Отец стар, хоть пока ещё и крепок, и разные крысы уже подняли вверх сопливые носы, вынюхивая, нельзя ли вскоре будет поживиться. Чем скорее они зарубят себе, что у всех Даголо кишка не тонка, тем меньше будет проблем и для Даголо, и для всего города.

Разумеется, когда он оприходовал дубинкой жадную лапу Тиллера, то прекрасно понимал, что скоро придётся её пожимать. Но рукопожатие на таких условиях стоило небольшого скандала.

– А вот и банкиры, – заметил Шульц, кивая за спину Карла, на дверь, и обратился к Эрне: – Начнём готовить стол для игры, пожалуй.

– Карло, идём! – бросил отец, проходя мимо их стола к широкой пышной лестнице на второй этаж.

Скупо и сердито – вот так звучал он последние несколько дней, по крайней мере в присутствии сына. А тот, как человек совершенно правый, но ещё не получивший железное подтверждение своей правоты, понемножку потел и не мог усидеть на одном месте дольше десяти минут.

Нос, распухший на половину рожи и непрестанно ноющий, никак делу не помогал.

Оба Даголо вступили на лестницу сразу за братьями Дьяубергами, так что восхождение наверх… Несколько затянулось. Отец мычал в усы мотив старой солдатской песенки, сын же просто терпел.

Банкиры, каждый ростом по грудь нормальному человеку, зато широкие и с большими головами, растущими прямо из плеч, семенили по ступеньке за шаг. На ходу они ожесточённо болтали, перебрасываясь какими-то очень банкирскими терминами на цвергском. По звуку беседа больше всего напоминала чародейство.

Будучи в городе не последним человеком, Карл знал, что старший из братьев, Мурмон, традиционно кредитовал знать, а младший Муртаг вёл дела с третьим сословием. Ясное дело, когда банку требовались услуги костоломов, чаще всего они требовались именно Муртагу, но сейчас речь явно шла о другом…

На десятой ступеньке Даголо-младший решил оставить пустую затею извлечь что-то из подслушанного разговора.

К немалому его удивлению цверги и отец прошли через весь длинный коридор на втором этаже и зашли в комнату с красной дверью, не так уж ему незнакомую. За ней скрывались самые дорогие и популярные апартаменты для оргий молодых лоботрясов из кальварской знати, пробиться в чей круг ему когда-то стоило преизрядных трудов.

Правда, внутри комнаты вместо огромнейшей кровати, мягких ковров и резных столиков с вином, устрицами и афродизиями сейчас помещался лишь длинный стол из чёрного дуба, массивный и крепкий, как сам Кальвар, и одиннадцать таких же кресел вокруг него. Стены закрывали драпировки с кружевницей, несущей шерстинки в клюве – эмблемой Кальвара, но под тканью кое-где угадывалась знакомые красные доски.